– Пожалуйста. – Я делаю шаг вперед, но контролирую свои действия. Ведь если я пересеку границу круга, то причиню боль Элоуин и Ребекке, наверное, тоже.

– В ночь побега я дала себе обещание. – Ее глаза сверкают. – После всего, что они сотворили? Никогда!

В ее словах много боли, которую я хочу исцелить. Но не могу, пока она не вернется домой.

Я тянусь к ней, но на самом деле ее здесь нет. Иллюзия прикосновения к ее руке – вот и все.

– У меня есть сила, значит, у тебя она тоже может быть. Я все помню. Я сняла заклятие Кэрол. Возвращайся и помоги нам. Ты же знаешь, что это твоя судьба.

Губы у нее кривятся. А глаза так ярко блестят!

– Если уж говорить про судьбу, то мы обе знаем, что именно тебе суждено остаться в Сант-Киприане. А я изгой, Эм. Сант-Киприан выплюнул меня из своей утробы, и как же надо себя ненавидеть, чтобы опять сюда вернуться и попасть под раздачу второй раз.

– Ребекка…

Ее темные глаза сияют.

– Это твой город. Вот ты его и спасай.

Видение исчезает с громким, будто гроза, раскатом. А у меня в сердце разрастается боль. Я отшатываюсь и снова сажусь напротив Элоуин.

Сестра нам не поможет. Мне безумно жаль. Я опустошена. И понятия не имею, что теперь делать.

25

Через несколько дней мы с Джорджией встречаемся у меня дома. Я убеждаю себя, что больше не чувствую опустошения, что строго придерживаюсь наскоро скроенного нами плана «Б», который мы взяли в оборот после отказа Ребекки, но еще мне кажется, что мне помог разговор с Джейкобом за чашкой потрясающе вкусного кофе. Третью, менее вкусную чашку, я выпила уже на своей кухне, где мы с Джорджией обговаривали, как вовлечь в наше дело неуловимого Николаса Фроста.

И сделать это без помощи Ребекки. Не надо думать о ней. Надо ее отпустить. Тем более, что все с этим согласны.

– Что еще ты о нем знаешь? – спрашиваю я. – О его настоящей судьбе, а не о легендах, что о нем ходят.

– Вчера ночью я еще поискала информацию, но в основном о нем ходят только слухи. – Джорджия задумчиво собирает рыжие волосы в высокий пучок. – Сплошные противоречия, окутанные тайнами, и никаких фактов. Единственный – что он бессмертный, но никто не знает, как ему это удалось. А еще он был Наставником и учил главенствующих волшебников. И он помог найти для нас Сант-Киприан после истории с Салемом.

Ничто из этой информации так и не натолкнуло меня на мысль о том, как уговорить нашего бессмертного приятеля, при том, что он не стесняется показывать свою огромную силу тем, кто к нему обращается. Но я не стала бы самым молодым председателем торговой палаты в истории города, если бы позволяла трудностям себя остановить. И кстати, бессмертие не отменяет того факта, что Николас Фрост по сути просто мужчина. А я, как и все остальные женщины на свете, всю жизнь училась укрощать несговорчивых мужчин.

Мы с Джорджией решили пойти к Фросту. Если нас кто-нибудь остановит по дороге, мы скажем, что я в очередной раз решила сделать что-нибудь с этим разваленным бельмом на глазу нашего города. Никто не удивится. Я много лет этим занималась.

Мы идем по главной улице и болтаем о житейских делах. О моем магазине, о музее дяди Джорджии. Я рассказываю ей о своих планах на праздник Мая. Который у ведьм известен как Белтейн. И впервые за десять лет я смогу совершить наши общие праздничные ритуалы. Не просто как ведьма, которая помнит все, но и как Воин Слияния.

Как ведьма, которая успешно предотвратила грозящее миру наводнение. И убедила Джойвудов, что они ошибались насчет потопа и зря стерли мне память. И, возможно, как ведьма, которая соберет свой ковен и сместит властолюбивых Джойвудов на следующих выборах – это не проблема.

Я верю в силу позитивного мышления, так почему бы мне не поверить в то, что все получится так, как я хочу?

Держась за руки, мы с Джорджией взбираемся по выдолбленным в скале ступеням. Особняк стоит на вершине. И теперь я знаю, что на него наложены чары. На самом деле это величественный дом викторианской эпохи, взирающий на место слияния рек с высоты.

На мое слияние рек. Ведь это и есть я. Часть меня. Как бы мне хотелось, чтобы сестра чувствовала то же самое.

Но еще я знаю, что Николасу Фросту было бы проще обосноваться где-то еще, как и Ребекке. Где угодно. И вдруг у меня в уме что-то щелкает.

– Он живет здесь по какой-то причине.

Джорджия издает звук глубокомысленного согласия. Она ведьма-Историк и слышала о чем-то подобном.

– Почему-то они обретают больше силы возле места слияния.

– Значит, оно для него важно.

И, наверное, Сант-Киприан тоже важен, нравится это Фросту или нет. Иначе зачем ему было строить особняк там, где каждый может его видеть, и прятаться там столетиями?

Я чувствую прилив сил. Потому что теперь я знаю, что заботит Фроста. Я отлично могу продавать людям то, что им нужно, и я…

– Эмерсон. Джорджия.

От приторного голоса у меня по спине бегут мурашки. Джорджия еще крепче цепляется за меня, а я поворачиваюсь, натянув на лицо дежурную улыбку. Скип стоит внизу, на первых ступенях лестницы, на своем дурацком гироскутере, на котором он так любит разъезжать по округе, дабы привлечь к себе внимание. Без шлема, само собой.

– Доброе утро, Скип. – Я стараюсь быть как можно любезнее. – Ты как?

– Что вы задумали? – спрашивает он в ответ так, словно мы с ним приятели.

Будто мы частенько болтаем о наших планах с парнем, который пытался припугнуть меня на крыльце моего же дома. И это я припомнила только один случай из многих. Жуть.

Но я лишь расплываюсь в улыбке. Джорджия пытается держать лицо. Она не наводит на себя чары, нет. Когда-то мы, захлебываясь от смеха, часами тренировались перед зеркалом, стараясь придать лицу нейтральное выражение. В мире ведьм и волшебников простая человеческая мимика отлично помогает скрыть настоящие эмоции.

Я снова смотрю на Скипа и его двухколесное средство передвижения, которым он ужасно гордится.

– Я просто хотела еще разок взглянуть на сие уныние, которое портит внешний вид нашего города! – радостно говорю я, поскольку такой тон отлично скрывает настоящие чувства и мысли. – Кто-нибудь должен что-то с этим сделать, особенно сейчас, когда мы