крупных капель крови и пушинки. От встряски чёрные перья не устояли, потеряв парочку из своего легиона, а лёгкий сквознячок разлучил её, разметав подальше от места смерти хозяина, но не от моего взгляда. Белобрысый всё ещё ухмылялся, в то время как я уже думала над оброненным им словом.

Dránra. Так называл бы ворона нелий. Может, и много тысячелетий прошло с тех пор, как Боги научили своих детей говорить, но сотворившая алианов Джуиса и создавший нелиев Альдерас вряд ли говорили на разных языках. Просто дальше потомки Богов развивались каждый по-своему, со временем возненавидев друг друга — алианы за презрение к Смерти и Тьме, скрывающей посланников гибели, нелии — за роболепие перед теми, кто дал жизнь и господское поклонение равным, словно кем-то действительно великим. Годы и целые столетия углубили различия и причины вражды, не забыв коснуться и речи.

Парень добавил что-то новое, а потом испуганно обернулся — его резко окликнули, и он начал что-то втолковывать вернувшемуся уже знакомому моему взору алиану, тому самому, который отправил восвояси моего недавнего тюремщика, став новым. Более старший хмурился и говорил резко, несмотря на общую плавность языка.

Парнишка несколько раз произносил одно и то же слово — «k’arúum», но я довольно быстро отмела предположение о том, что это было имя алиана, да и обращение как к старшему или родственнику тоже, пусть даже юноше дали наставление следить за мной. — Я видела здесь достаточно вооруженных мужчин-Белых, да и одежда этого K’аruum-а больше походила на солдатскую броню. Контрабандисты или пираты не осмелились бы селиться так близко от стен Иглы, да и везти настолько ценное по их мнению приобретение своему повелителю, которого они должны грабить вместе с кораблями Чёрного Императора и Князей? Я точно оказалась в военном лагере, а отвечающий за меня Белый — солдатской мордой немалого пошиба. Не по имени его называли — по званию.

Молодой охранник едва не получил новую затрещину, отмахиваясь от более старшего представителя Белой Империи своей добычей и был выдворен за дверь. Оставшийся алиан доплелся до подобия кровати и рухнул в ворох одеял, шумно потянувшись и выдохнув.

Ругаться мысленно мне было противопоказано, поэтому я всё так же изображала мебель, которая, в отличие от той же кровати, наблюдала за хозяевами. Сердце бешено колотилось, как сумасшедшее, — я всё ещёе не могла отойти от картины почти мгновенно погибшей у меня на глазах птахи, которая на самом деле была моим убийцей-неудачником. Разум не мог принять истины — он сопровождал меня на корабле всё время, а тут — незамеченным прокрался в лагерь… и умер как какая-то нерасторопная зверушка!

Вернувшийся парень принёс с собой поднос с едой и поставил его на столик неподалеку от старшего, торопливо затеплив несколько свечей по углам комнаты и у принесённого ужина или завтрака. Стрельнув по мне презрительно-любопытным взглядом, он удалился восвояси, прихватив стул, на котором совсем недавно дремал. Другой алиан же и не думал засыпать — громко вздохнув, он лениво поднялся с места, с недовольством изучил содержимое одной из мисок, запустил туда руку, а через секунду закинул в рот какое-то произведение национальной кухни из теста. Когда его скучающий взгляд отыскал меня, Белый усмехнулся и взял с подноса ещё что-то, шагнув ближе.

Когда мужчина остановился в нескольких шагах и брезгливо взглянул на пятнышко крови, оставшееся после птицы, он бросил в мою сторону ношу. Ко мне подкатилось и слабо ударилось о ногу небольшое яблочко. Я постаралась не слишком-то радоваться такой подачке, что было почти невыносимо — есть уже хотелось более, чем сильно. Изобразив безразличие, я проследила за траекторией движения плода и подняла на белобрысого выродка глаза.

— Ешь, — кошмарный акцент превратил слово в рычание. Исполнять приказ я не собиралась, даже зная, что еда не отравлена.

«Я досталась на его голову — я стану ему настоящей проблемой» — именно это я тогда решила, поэтому не стала отвечать уже слышанным ему «Нет!». Я только смотрела на алиана, не думая даже об издевательской улыбке. Убить пусть меня и не убьет, но отметелить может так, что в Агонар, Белую столицу, я доеду в полубессознательном состоянии, ещёе более худшем, нежели была на корабле. Улыбаться я не буду. Но и подчиняться — тем более.

Фыркнув, солдат ушёл к себе за стол, полностью отдав себя во власть чревоугодия. Видимо, он посчитал, что излишне уже позаботился о моём пропитании, поэтому побеспокоился о собственном. Лишь раз взглянув на процесс поглощения им пищи, я поджала губы — до этикета ему было как до звезды. Впрочем, кланяться мне в ноги у него не было планов, посему — с чего ему было держаться манер в моём присутствии?

Отведя глаза от единственной еды в радиусе досягаемости, я задержала внимание на крупном чёрном пере, оставшемся лежать на земляном полу. Блестящее, очень тёмное, словно отлитое из металла. Примерно как то, что я нашла у себя в волосах как-то утром. Протянув руку, я медленно дотянулась до него, уже потом обнаружила, что на ощупь оно было мягким, как настоящее.

«Значит, это не твоё, Вороново отродье?» — я с толикой нежности подумала о том, кто должен был меня убить. Ну, нежности всё-таки хватало на крупинку — пусть это создание и не желало мне ничего хорошего, но… Хорошее всё-таки было, — в том, что он мог избавить меня от бо́льших мук.

На меня упала тень, и я отвлеклась от пера, испуганно выронив его. Алиан встал надо мной и немигающее пялился на мои ноги и грудь, прихлебывая из своей чаши. Наползающая на губы улыбка скрутила внутренности в узел.

— Séi, te-é báo leileí… — улыбка переросла в ухмылку. Мужчина хлебнул ещё, довольно много для среднего глотка, вернулся к столу чтобы оставить там посудину и снова шагнул ко мне, утирая рот на ходу.

Громкое карканье, раздавшееся над головой, напугало меня и ненадолго остановило алиана. Мы оба подняли головы, обнаружив на одной из горизонтальных балок, поддерживающих потолок, наблюдающую за происходящим чёрную птицу. Алиан, ругаясь сквозь зубы, потянулся за ножом на поясе, но не успел ничего сделать — ворон сорвался с места и, каркнув ещё раз, вылетел в узкое окно. Белый прищёлкнул застежкой, пряча лезвие и присел рядом со мной, быстро схватив меня за ногу и потянув на себя. Я попыталась лягнуть его, но это было похоже на попытку поднять ногу, к которой привязали свинцовую гирю.

— Отвали от меня, K’аruum! — раз не получилось лягнуть, то я решила, что лучше уж я свою ногу заберу себе, сжавшись в комочек. Не получилось — лодыжку взяли в такие клещи, что я чуть было не завалилась на