Все причастные органы на удивление скоро узнали о происшествии: от комиссара полиции округа до генерального инспектора штата Пурва-Прадеш, от секретаря до министра внутренних дел. Все они получили весьма противоречивые сведения в самых разнообразных интерпретациях и разнообразные предложения относительно действия или бездействия.

Главного министра в городе не было. Ввиду его отсутствия – и поскольку законность и порядок лежали в сфере его обязанностей – делами заправлял министр внутренних дел. Махеш Капур, будучи министром по налогам и сборам, не имел прямого отношения к волнениям, но слышал о них, потому что часть Мисри-Манди входила в его избирательный округ. Он поспешил на место событий и пообщался с комиссаром полиции и окружным судьей-магистратом. Оба были совершенно уверены, что не обошлось без провокаций с той или иной стороны. Впрочем, министр внутренних дел Л. Н. Агарвал, часть избирательного округа которого тоже входила в Мисри-Манди, не счел необходимым прибыть на место. Ответив на многочисленные телефонные звонки у себя дома, он решил, что необходимо принять меры в назидание, чтобы впредь неповадно было.

Эти джатавы уже слишком долго подрывали городскую торговлю своими пустяковыми претензиями и хулиганскими стачками. Вне всякого сомнения, их взбаламутили лидеры профсоюза. Теперь они грозились блокировать въезд на «Обувной рынок Говинда» в том месте, где он выходит на главную дорогу Мисри-Манди. Многие торговцы уже терпели большие материальные убытки. А пикетирование угрожало им разорением. Л. Н. Агарвал и сам происходил из семьи обувщиков, а многие торговцы были его добрыми друзьями. Другие финансировали его избирательную кампанию. Трое из них позвонили ему, пребывая в полном отчаянии. Настало время не говорить, а действовать. Это был не просто вопрос законности, но и вопрос порядка, общественного порядка как такового. Именно так, вне всякого сомнения, чувствовал бы на его месте Железный Вождь Индии, ныне покойный Сардар Патель[210].

Но что бы он предпринял, будь он здесь? Словно во сне министр внутренних дел вызвал в своем воображении куполоподобную суровую голову своего политического наставника, скончавшегося четыре месяца тому. А затем велел своему личному помощнику связать его по телефону с окружным магистратом.

Окружной судья-магистрат, которому было лет тридцать пять, не более, напрямую отвечал за гражданскую администрацию округа Брахмпур и совместно с КП – как величали все и каждый комиссара полиции – поддерживал в округе закон и порядок.

Личный помощник попробовал дозвониться, а затем сообщил:

– Извините, господин, магистрат сейчас на месте событий, пытается примирить…

– Дайте мне трубку, – велел министр внутренних дел спокойным голосом; помощник нервно протянул ему трубку.

– Что?.. Где?.. Агарвал говорит. И кто… да, прямые указания… Меня не волнует. Найдите Дайала немедленно… Да, даю десять минут… перезвоните мне. Вполне довольно того, что там уже КП, это же вам не шоу в кино!

Он бросил трубку и вцепился пятерней в седые локоны, которые подковой обрамляли обширную плешь на его макушке.

Чуть погодя он сделал вид, будто снова собирается снять трубку, но передумал и переключил внимание на папку с документами.

Через десять минут молодой магистрат округа Кришан Дайал был на проводе. Министр внутренних дел велел ему организовать охрану въезда на «Обувной рынок Говинда». Он должен был немедленно разогнать любые пикеты, при необходимости зачитав статью 144 Уголовно-процессуального кодекса, а если толпа не разойдется – открыть огонь.

На линии были сильные помехи, но послание было понято совершенно недвусмысленно. Кришан Дайал ответил голосом сильным и ясным, но в нем звучала озабоченность:

– Господин, при всем уважении, могу я предложить альтернативный вариант действий? Мы ведем переговоры с лидерами протестующих…

– Так у них есть лидеры? Это не спонтанный протест?

– Протест спонтанный, господин, но лидеры есть.

Л. Н. Агарвал размышлял о том, что вот такие щенки – вроде этого Кришана Дайала – запирали его в британские тюрьмы. Он сказал спокойным тоном:

– Шутить изволите, мистер Дайал?

– Нет, господин, я…

– Вы получили мои инструкции. Это неотложное дело. Я обсудил его с главным секретарем по телефону. Я так понимаю, толпа насчитывает около трехсот человек. Я хочу, чтобы КП расставил полицейские посты повсюду вдоль главной дороги на Мисри-Манди и чтобы все выезды охранялись – на «Обувной рынок Говинда», на «Обувной рынок Брахмпура» и так далее, – просто сделайте необходимое.

Возникла пауза. Министр внутренних дел хотел было уже положить трубку, но магистрат сказал:

– Господин, мы можем не собрать такое большое количество полицейских за такой краткий срок. Много полицейских сосредоточено у строительства храма Шивы на случай проблем. Напряжение очень велико. Министр по налогам и сборам считает, что в пятницу…

– Они и сейчас там? Я не видел полиции у храма сегодня утром, – сказал Л. Н. Агарвал, не повышая голоса, но в нем звучала сталь.

– Нет, господин, но полицейский участок Чоука находится совсем близко к храму. Будет лучше оставить их там – на случай возникновения настоящей чрезвычайной ситуации. – Кришан Дайал служил в армии во время войны, но он был потрясен спокойным тоном этого почти пренебрежительного допроса министра внутренних дел и последовавшего приказа.

– Оставим храм Шивы божьей милости и заботе. Я нахожусь в тесном контакте со многими членами комитета, неужели вы думаете, что я не в курсе обстоятельств? – Агарвала взбесило упоминание Дайалом «настоящей чрезвычайной ситуации» и особенно Махеша Капура, его соперника и – по чистой случайности – соседа по избирательному округу.

– Нет, господин, – ответил Кришан Дайал, и лицо его побагровело, – по счастью, министр внутренних дел этого не видел. – Могу я узнать, как долго полиция будет там оставаться?

– До новых распоряжений, – ответил министр внутренних дел и бросил трубку, дабы предотвратить дальнейшие возражения.

Ему не нравилось, как эти так называемые «слуги общества» отвечают вышестоящим руководителям – тем, кто к тому же на добрых двадцать лет старше их. Гражданскую службу иметь необходимо – вне всякого сомнения, но в равной степени необходимо недвусмысленно дать ей понять, что она больше не правит этой страной.

5.2

В пятницу, во время дневной молитвы, наследственный имам мечети Аламгири провел службу. Имам был маленький, пухлый и страдал одышкой, что не мешало, однако, его порывистым ораторским крещендо. Скорее наоборот – создавалось впечатление, что он задыхается от захлестнувших его чувств. Строительство храма Шивы шло на всех парах. Имам к кому только не обращался, начиная с губернатора и выше, но все остались глухи к его призывам. Было возбуждено судебное дело, оспаривающее право раджи Марха на землю, прилегающую к мечети, и сейчас оно рассматривалось в суде низшей инстанции. Однако приказ о немедленном прекращении строительства