вошли, – продолжил он. – Есть ли у вас что-нибудь свежее, что вы могли бы рассказать нам о практических аспектах этого? Боюсь, она не совсем одобряет это, но поскольку ей очень хочется услышать об этом все, я подумал, вы не будете возражать, если она станет одной из слушательниц.

– Напротив, я буду очень рад, – ответил профессор, – тем более что это даст мне единомышленника.

– Я очень рада это слышать, – одобрительно сказала миссис Калверт. – Я думаю, что это будет очень злая затея, если онв увенчается успехом, и очень глупая и дорогостоящая, если она провалится.

– После такого, конечно, больше нечего сказать, – засмеялся ее муж, – кроме того, что профессор выскажет свое беспристрастное мнение.

– О, оно будет абсолютно беспристрастно, уверяю вас, – ответил он, сделав небольшое ударение на этом слове. – Этика этого вопроса меня не касается, как и его коммерческие аспекты. Вы попросили меня просто посмотреть на технические возможности и научные вероятности, и, конечно, я не собираюсь выходить за эти рамки.

Он сделал еще один глоток из чашки кофе, которую протянула ему миссис Калверт, и продолжил

– Сегодня днем я долго беседовал с Марковичем, и должен признаться, что никогда не встречал более гениального человека или того, кто знал бы столько же о магнетизме и электричестве, сколько он. Его теория о том, что они являются небесным и земным проявлениями одной и той же силы, и что то, что в народе называют электрическим флюидом, развивается только на стадии, когда они становятся единым целым, сама по себе является гениальной идеей, или, по крайней мере, будет таковой, если теория выдержит проверку опытом. Его идея расположить хранилище над магнитным полюсом Земли – еще одна из таких, и я должен признаться, что после очень тщательного изучения его планов и проектов, я однозначно считаю, что, с одной или двумя оговорками, он сможет осуществить задуманное.

–И какие же это оговорки? – спросил Калверт с некоторым нетерпением.

– Первая – та, которую совершенно необходимо сказать в отношении всех неиспытанных проектов, и особенно таких гигантских, как этот. Природа, знаете ли, имеет свойство играть самые неожиданные шутки с теми, кто с ней вольничает. В последний момент, когда вы находитесь на грани успеха, что-то, чего вы с уверенностью ожидаете, не происходит, и вы оказываетесь в затруднительном положении. Предвидеть что-либо подобное совершенно невозможно, но вы должны четко понимать, что если такое случится, то это разрушит предприятие именно тогда, когда вы потратили на него большую часть денег, то есть в конце, а не в начале.

– Хорошо, – сказал Калверт, – мы возьмем на себя этот риск. Какова вторая оговорка?

– Я собирался сказать что-нибудь об огромных затратах, но, полагаю, вы к этому готовы.

Калверт кивнул, и он продолжил:

– Ну, с этим вопросом мы разобрались, остается сказать, что это может быть очень опасно – я имею в виду для тех, кто будет там находиться и будет фактически привлечен к этой работе.

– Теперь, я надеюсь, ты и не подумаешь приближаться к этому месту, Сид! – прервала миссис Калверт, с очень милым видом женского авторитета.

– Мы подумаем об этом позже, юная леди. Пока еще рано пугаться лишь предположений. Ну, профессор, что вы хотели сказать? Еще какие-нибудь предупреждения?

В ответ профессор немного напрягся когда сказал:

– Да, у меня есть предупреждение, мистер Калверт. Дело в том, что я считаю себя обязанным сказать вам, что вы предлагаете очень серьезно вмешаться в распределение одной из самых тонких и малоизвестных сил природы, и что последствия такого вмешательства могут быть самыми катастрофическими не только для тех, кто занят в этой работе, но даже для всего полушария, а возможно, и для всей планеты.

– С другой стороны, я считаю справедливым утверждать, что может произойти не более чем временное природное возмущение. Вы можете, например, преподнести нам серию очень сильных гроз с очень сильными дождями, или вы можете вообще отменить грозы и дожди, пока вы не приступите к работе. Обе перспективы находятся в пределах возможного, и, в то же время, ни одна из них не сможет привести ни к чему катастрофическому.

– Что ж, я думаю, что это достаточно хороший шанс для выигрыша, профессор, – сказал Калверт, который был совершенно очарован величием и размахом, не говоря уже об ослепительных финансовых аспектах этой схемы. – Я очень благодарен вам за то, что вы так ясно и красиво все изложили. Если не случится ничего непредвиденного, мы сразу же приступим к работе. Только представьте себе, как это будет здорово – играть Роль Юпитера перед народами Земли и раздавать им молнии по такой цене!

– Ну, я не хочу быть недоброжелательной, – сказала миссис Калверт, – но я должна сказать, что надеюсь, что произойдет непредвиденное. Я думаю, что все это очень неправильно с самого начала, и я нисколько не удивлюсь, если вы всех нас взорвете, или поразите молнией, или даже наступит Судный день раньше времени. Думаю, я уеду в Австралию, пока вы будете это делать.

II

Прошло чуть больше года с момента этого разговора после ужина в столовой лондонского дома мистера Сиднея Калверта. За это время подготовка к великому эксперименту велась быстро, но тайно. Корабль за кораблем, нагруженные машинами, топливом и провизией, с рабочими и мастерами, коих насчитывалось несколько сотен, уходили в Атлантику и возвращались обратно с балластом и лишь с корабельными экипажами на борту. Сам мистер Калверт исчезал и появлялся вновь два или три раза, а по возвращении не признавал и не опровергал ни одного из различных слухов, которые постепенно распространялись в городе и прессе.

Некоторые говорили, что это была экспедиция на полюс, и что техника состояла частично из усовершенствованных ледоколов и недавно изобретенных паровых саней, которые должны были преодолевать ледяные торосы по примеру таранов и таким образом постепенно сгладить дорогу к полюсу. К этим мелким деталям другие добавляли летательные аппараты и управляемые воздушные шары. Другие снова заявляли, что цель состоит в том, чтобы расчистить Северо-Западный проход и поддерживать круглогодичную чистоту водного пути от Гудзонова залива до Тихого океана, а третьи, менее изобретательные, возлагали надежды на основание большой астрономической и метеорологической обсерватории в ближайшей к полюсу точке, одним из объектов изучения которой должно было стать определение истинной природы Северного сияния и зодиакального света.

Именно к последней гипотезе господин Калверт относился благосклонно, насколько вообще можно говорить о его благосклонности. В большой научной экспедиции была какая-то неопределенность и в то же время исключительность, что позволяло ему давать некую