и над баснями творит изящное истолкование.

Притчи к притчам сказание глагол,

о целомудрии ума и сохранении от раскол.

Но в малой плоти многажды мудрость ся обретает,

великое же чрево мудрости в себе не вмещает.

И имеяй ум да зрит зде явленны своя справы,

посему же бывают и искусныя ко всему нравы.

Таковая бо философ нравоучителная беседует,

и в притчах полезная нам житию дарует.

Вещи же сея истории сказуются не в глумех,

но утешителное прочитание и в добрых думех.

Яже от еллинскаго языка преведена суть,

прочитан же любовне сия, утешайся тут.

Предисловие к царьственной книге, сиречь к Гранографу

Достойно преже великаго града в малое предградие внити

и удобства изрядства в нем смотрити.

Каково любо будет к подобству того града,

бывает бо некогда красная и предграда.

Аще будут хотяще и смотрят доволно,

дондеже во град итти будет поволно.

Потом к самому граду приходят

и по отверзении врат вонь входят.

И многих дивес наслаждаются,

и всему соучиненному в нем удивляются.

Потом изшедше вон поведают и инем,

каковы хитрости видели в нем.

Да и тии тако же слухи своя устремляют,

и очима своима видети помышляют,

яко же бо тако же всякого видения насладитися

и во устроенныя домы своя возвратитися.

Тако же подобает и сие предисловие предварити

и умом своим, и мыслию в нем походити.

И зрети подобства к сложению,

и достойно ли будет по нашему неможению.

И потом самыя книги внутрь внити,

и многих тех сказов и повестей смотрити.

И тако же мысль свою упокоити,

и инем хотящим путь предустроити.

Да и тии паки восходят видети

и ушима слышети.

Купно же и насладитеся,

и сердцы своими возвеселитися.

И отити во умное свое пребывание,

и паки ведети книжное почитание.

Миниатюра лицевого свода «Царственной книги». ГИМ, Синодальное собр., № 149, середина XVI в., л. 651.

Сие предисловие двоестрочием сложено

и от многих повестей помалу объявлено

Ничто же светлейши солнечнаго сияния,

и ничто же сладчайши божественнаго писания.

Солнечный убо свет вселенную осиевает,

божественное же писание всяку правоверну душу

Солнце убо согревает плоды земныя,

божественное же писание наводит мысли благия.

Есть же некрепкоумных и возносит,

и гордость и высокоумие привносит.

О том же нам несть треба зде писати,

подобает нам настоящее слово гнати.

Рцем же о настоящем том нашем слове <...>

Обаче не от единаго солнечнаго сияния плоды земныя растут,

но вкупе от земли и дождя ввысоту грядут.

Такожде не от единаго книжнаго любомудрия душа просвещается,

но и паче от добрых дел горе к богу возвышается.

Добро убо есть прочитати божественное писание,

добрейши же есть того в заповедех господних пребывание.

Что убо сладчайше медвеных сотов,

что же убо лучши добродетелных плодов.

Медвяныя убо сотове гортань услаждают,

добродетелныя же плоды к горнему селению душу возвышают.

Сего ради подобает вам, православным читателем

и всякаго божественнаго писания снискателем,

не единым книжественым чтением умудритися,

но вящее умом своим и мыслию к богу простиратися.

И ревновати бы житию святых и богоносных отец,

иже всяк от них приял себе от бога нетленный венец.

К ним же и сами благочестивыя цари и князи притекают,

и царьския своя им выя преклоняют.

И молятся о своем душевном спасении,

и земном добром строении.

Некогда же молитвами их и супостат своих побеждают,

и святыя памяти их верно почитают.

Тако же и мы молимся им всегда,

чтобы нам ненаветным быти от всякаго зла.

Зде же от многих малая избирающе слагаем,

и вашей духовной любви предлагаем.

Да напред яве будет вашему благоумию,

и да не позазрите нашему недоразумию.

Аще будет где возрится вам и не сложно,

но обаче счиним елико грубому уму нашему возможно.

Прочитати же вам сия предобрая книга со вниманием,

и крепостным и опасным разумеванием.

И паки подражевати добродетелных мужей пребыванию,

иже показашя нам путь к лучшему упованию.

Дивите же ся и хвалити достоит и онех благочестивых царей,

в них же великий царь Константин[336] был старей.

Тужити же и воздыхати достоит о много добра сотворших,

и не до конца житие свое добре преправодших.

О самых злых несть треба стужати,

понеже всякому злому нужа ответ богу дати.

Царствовавшим же им в самом Констянтиновом граде,

аки невкоем великом и красном насажденном винограде,

иже седмочисленно нарицается

и по всей вселенней велми прославляется.

Аще за грехи и агаряны держим,

но по всей поднебесной великой славою обносим.

Его же сам той благочестивый царь Констянтин во свое имя созда,

иже во всех царех явися, аки некая пресветлая звезда.

Ему же звездами крест на небеси явися,

тем и на злаго Максентия[337] вооружися.

Еще же и глас ему бысть свыше,

сотвори бо его господь всех царей выше.

И рече: «Констянтине, сим побеждай!»

Ты же, читателю, крепко сему внимай.

И тако шед лютаго Максентия победи,

и веру християнскую крепце утверди.

И паки начат благочестие гонити,

и люди Христовы его божественному закону учити.

И вся капища идолская до конца разори,

и церквей божиих аки виноград насади.

Потом пожив доволна лета, ко господу отъиде,

и во уготованное ему место от него вниде.

По нем же и инии благочестивии цари бышя,

и тако же в благочестие гонишя,

яко же Федосий Великий со другими и Устиниян,

потом же Констянтин со Ириною и Маркиян.

По тех же Михаил и благоверная Феодора,

аще и после Седмаго быста собора.

По благочестие добре гониста,

и иконное поклоняние крепце утвердиста.

И от всех