и всякия вины богословныя.

Последи же благоверный царь Роман[338],

тако же благодатным разумом осиян.

При нем же и четвертыя браки до конца запрещены,

и таковым Уставом и доднесь утвержены.

И того ради получиша себе нетленныя венца

от самого его превышняго творца.

И тех их благия дела похваляются и доднесь,

понеже от них изыде благочестия устав весь.

При них же еще святии отцы многих еретик препреша,

и единого бога в Троицы и сущую Богородицу истинно воспеша.

И в две воли и в две хотении Христа бога нашего исповедаша,

и всей вселенней тако проповедаша.

И та еретическая уста их заградиша,

и православную веру крепце утвердиша.

О прочем же бытии и при них страшно есть зде писати,

подобает же нам и всем божественнаго наказания не забывати.

О всем же сем скажет предобрая сия книга,

сочинена бо аки некая протяженная златая верига.

Имена же тех царей написаны, иже зримей книзе,

аки невкотором драгом и красном низе.

Понеже книга сия подобна некоторому драгому усаждению,

и красному изрядному учреждению.

Аще кто носит на себе таковую драгую ризу,

тот бывает самого царя некогда близу.

И потом всех людей удивляет,

тако же и сия книга прочитающаго к> наслаждает.

Понеже в ней многи сказы и повести дивны,

якобы некто носит на выи своей златые гривны.

И тако попремногу выю свою украшает,

тако же и прочитающий книгу сию разумение свое утешает.

Аще есть в ней и много стропотнаго речения,

но обаче не отбудет своего доброго наречения,

Между же тех царей и инии цари быша блази,

но последи же сами себе учинишася врази.

Яко же мудроумный Ираклий[339] от добраго на зло преложися,

от злых бо еретик умом своим прелстися.

И неподобно дело в законе сотвори,

того ради горек живот себе притвори.

И тем нелепою смертию скончася,

понеже тою еретическою прелестию объяся.

И инии мнози подобии ему учинишася,

и тако же умы своими с праваго пути совратишася.

И тем нелепыми смертьми помираху,

понеже та своя злая дела содеваху.

О них же вышереченно подобает тужити,

а и всем нам будет един наш творец и бог судити.

Спосреде же тех всех быша весма злии и богоотступныи цари,

их же господь без милости гневом своим порази.

Вначале же Иулиана законопреступника[340],

и злаго врага Уалента[341] богоотступника.

Потом прелютаго же врага Анастаса[342],

аки бы злоизрастнаго и нелепаго класа.

Громом и молниею окаяннаго сожже,

понеже он злый совет в сердцы своем вожже.

Еще же злообразнаго Лва Саврянина[343],

и прелютаго врага сына его гноетезнаго Констянтина[344].

И потом же подобна им врага от армен,

тако же злообразный Лвом[345] наречен.

Помяну же и Фоку[346], злаго мучителя

и правоверным прелютаго губителя.

Мучение же его страшно и горко к православным сказати,

токмо подобает многим слезам предати.

Последи же, окаянный, и сам лютую смерть подъят,

ему же богомудрыи Ираклий главу и с прочими уды отъят.

Паче же во оном веце приимет вечное мучение,

понеже дая православным лютое посечение.

Подобие пострада и Феофил[347] богостудный,

иже в правде и в суде был доброразсудный.

И за нечестие икон лютую смерть подъят,

его же благоверная жена возврати от самых адских врат.

И иных злых бывших меж тех,

уже не у время исписовати о всех.

Скажет же о всех сих добрая сия списателница,

и многому деянию сказателница.

Сия же книга, по реченному Времянник,

понеже от многих лик от лик.

Слагал бо ее премудрый Логофет,

и списано бысть от многих лет.

При них же, окаянных всех царех,

и при живущих тогда на земли человек всех

знамения и явления страшна бываху

и конечную погибель им нроявляху.

Громи и молния свыше от небес,

от земля же и моря много различных дивес.

Еще же и звезды являхуся не обычным своим пребыванием,

но страшным и иновидным назнаменованием.

Некогда же видети яко падати звездам,

имена же их весть господь сам.

Паки проявляя им конечную погибель их,

понеже бога не бояся никто от них.

И потом лютыми и злыми смертьми помираху,

и во ад ко отцу своему, сатане, схождаху.

Таковии достойни суть своего злодеяния,

и на будущем суде праведнаго им от бога воздаяния.

И паки нечестивым и безбожным нечестива и смерть,

яко же прият окаянный и треклятый Махмет.

Иже веру християнскую отверг,

и того ради окаянную свою душу зле испроверг.

О прочих же таковых враг не у же время написати,

подобает кораблю ко пристанищу пристати.

Всяк прочитающий сию книгу сам будет зрети,

како от таких врагов зло и прелюто было терпети.

А аще и при онех благочестивых царех,

и по всей вселенней живущих всех.

Такоже знамения и явления страшна бываху,

но тех на благоразумие наставляху.

Яко да накажутся не творить и малаго зла,

да не попустит на них господь праведнаго своего жезла.

А онех окаянных ничим же наказа,

тем и душа их во аде связа.

Маврикий[348] же веде яко неправое пред богом сотвори,

того ради весма ему превечному царю себе покори.

И тем злую месть зде восприял,

злый бо мучитель Фока все уды его отъял.

О Василии же Македонянине[349] стропотно рещи,

но точию хвалу ему прирещи.

Первие был мужством и разумом одарен,

и от свыше посланнаго гласа царем наречен.

Его же учителныя главы к сыну его велми удивляют,

яко благоразумию всех наставляют.

Последи же зло дело сотвори,

понеже благодателя своего царя Михаила[350] уби.

От него же венец царский и порфиру приял,