Роман отвел взгляд, принялся бесцельно листать меню. Молчание Антона не затянулось.

– Если честно, то – глухо. Ни разу про такое не слышал, хотя, когда «Забракованные солнцем» писал, с матчастью работал вживую и не кое-как. Нищие, попрошайки, вся эта тема… Вообще, склоняюсь к секте, но из новых, потому что эту поляну тоже излазал вдоль и поперек, насколько получилось. Про городской фольклор вообще молчу… С похмела разбуди – оттарабаню по алфавиту без запинки: кто, что, когда, почему. Нет таких персонажей и похожих – нет. В основном всякие черные сантехники, призраки в заброшках и прочая крипипаста унылая…

Он снова замолчал, отхлебнул пива. Пальцы отстучали короткую дробь.

– Развлечения по беспределу… ну, фиг знает. Я не очень верю. Смысл тебя туда втягивать? Даже в фильмах за участие в таких замесах какие-то бонусы предлагают, правила рассказывают… Ладно бы ты пропащим был. Ни кола ни двора и за еду на все готов. Или другая какая безвыходная ситуация… А тут прямо все мутно. Я скорее поверю, что тебя с ума хотят свести и на это ставки делают. А вся жесть в роликах – это обычный графон, вот тебе и разгадка. Более-менее хорошему хакеру в чужой комп дистанционно влезть и контента загрузить – не проблема… С кошкой, правда, дичь странная. Но, может, твоя и права насчет кота. Или сожрала гадость какую-нибудь на улице, а Юлька не заметила.

– И что делать?

– Попробуйте уехать. Думаю, поможет. Я Виталику инфу солью обязательно, пусть по своим спецканалам пороется, вдруг да вылезет чего… Не одобряю, когда людей без их согласия кошмарят. Сам тоже поспрашиваю у народа, может что упустил. Все же меняется. Уезжайте, мой совет. И звони мне, если что. В любое время.

– А если нас сейчас слушают? Ну, допустим…

– Слушают? – Антон оглядел зал и улицу за окном, язвительно осклабился. – Эй, граждане слухачи! Скажите своим, чтобы отстали от Ромыча! Он скучный, и хорошего шоу не выйдет. Услышали меня?

– Вечно ты все в комедию переведешь…

– Хуже точно не будет, – серьезно сказал Антон. – А лучше – возможно. Если, конечно, нас вообще слушают. В чем я сомневаюсь… Ты, вообще, что ожидал от меня услышать? Что я этих гавриков поименно знаю и сейчас им позвоню, скажу – ай-яй, не делайте так больше? Или скажу – Авада Кедавра, и во всем мире добро восторжествует? Ромыч, ты же взрослый человек…

– Ладно, извини. Первый раз в жизни такое, фиг знает, что и думать.

– Думай о хорошем, это всегда помогает. Или выпей. А лучше – сочетать.

Антон вылил в рот остатки пива, помассировал висок. Мечтательно пробормотал:

– Гни-ло-ли-цый…

Роман вздохнул и подозвал официанта.

– Сто пятьдесят водки, пожалуйста.

Спустя четверть часа к водке добавилось пиво, к нему – второе, еще сто грамм водки. Разговор с Антоном лишь отчасти вернул душевное равновесие, но Роман хотел забыть как можно больше из свалившегося на него испытания. В идеале – все. Спиртное помогло, хотя и не полностью. Для идеала следовало напиться до отключки, а этого в планах Романа не было от слова «совсем». Поэтому сто грамм стали последними.

Домой они с Юлькой вернулись вечером и начали собираться в дорогу. Билеты на завтрашний поезд в теплые края были приобретены в ближайшей кассе, Роману не хотелось даже смотреть в сторону ноутбука, не говоря уж о том, чтобы включать его для онлайн-покупки. Увиденное ночью перевешивало даже минувший день, прошедший без призрачного намека на пугающие странности – как у него, так и у Юльки. Роману часто казалось, что еще секунда-другая, и тонкий ледок спокойствия хрустнет, пойдет широкими трещинами, дав свободу темной воде кошмара…

Юлька если и боялась, то скрывала это. Разве что болтала меньше обычного и тоже обходила ноутбук стороной.

Ужин прошел вяло. Роман съел немного купленного в магазине салата, не притронувшись к остальному. Дождался, пока Юлька помоет посуду, и они вместе пошли в комнату.

– Снотворного надо? – Юлька кивнула на комод. – Я колесиком закинусь, не хочу два часа ворочаться.

– Давай.

Они приняли по таблетке, разделись, выключили свет и легли лицом друг к другу.

– Все будет хорошо, – тихо сказала Юлька. – Главное – верить в это.

Роман погладил ее по щеке и постарался, чтобы улыбка не выглядела натянутой.

– Да.

Юлька прижалась к нему, начала жадно целовать в шею. Роман гладил ее по спине, по ягодицам, чувствуя в паху отзыв на ласку. Опасность делала свое дело: желание было ярче и острее обычного, хотелось раствориться в нем без остатка, забыть про все и вся…

– Давай, я сверху…

Юлька сняла трусики, а через несколько секунд ее тяжесть приятно вдавила Романа в софу. Жена прильнула всем телом, нашла губами его губы.

Ласки продолжались недолго. Сидящая сверху Юлька начала двигаться – размеренно, постанывая, понемногу ускоряя темп. Ладони Романа скользили по ее груди, животу, бедрам…

Лоно жены вдруг стало сухим, шершавым. Ощущение было, словно член замотали в обсыпанный песком целлофан. Роман охнул, болезненно оскалился. Сдавил Юлькину талию руками, заставляя остановиться.

– Погоди, тихо…

Жена послушно замерла. Следующие слова прикипели к языку, не сумев выбраться изо рта. Пальцы, сжимающие талию слева, порвали кожу и легко вмялись в плоть, ставшую рыхлой, влажной, как будто сгнившее яблоко продавил.

Справа, наоборот, ощущалось что-то твердое, прохладное, с небольшими неровностями, очень напоминающее жестяную консервную крышку.

– Ромчик… – хныкнула Юлька. – Мне больно…

Роман отпустил талию и с тревогой посмотрел в странно посеревшее лицо жены. На него падал свет из широкой щели между штор, которого хватало, чтобы понять – Юлька меняется, пока еще неуловимо, но – точно.

– Больно… – еле слышно простонала она. И мучительно закашлялась, выхаркивая Роману на грудь и живот мелко битое стекло вперемешку с кусочками ржавчины и жирными, шевелящимися опарышами.

Роман качнулся вправо, скидывая Юльку с себя. Соскочил с дивана и затоптался на месте, не отрывая взгляда от жены. Она продолжала кашлять, к опарышам и остальному добавились темные прелые щепки. Из носа часто закапала зеленоватая слизь. Комнату заполнил густой запах помойки.

Юлька с трудом села, заторможенно провела пальцами по щеке. Кожа смялась, отслоилась, упала на простыню, и Роман понял, что это – кусок сероватой полиэтиленовой пленки. Оголенная плоть выглядела куском замызганного пластика с розовыми, источающими сукровицу прожилками.

С новым приступом кашля изо рта Юльки вылетело что-то похожее на овальную губку для мытья посуды. Синеватую, замусоленную до невозможности.

Язык.

Слабость проткнула ноги, и Роман сел на пол, продолжая смотреть…

Софу вокруг Юльки начали усыпать пряди волос – грязные, больше