такая, какой я есть. Между нами одновременно происходят два разговора. То, что мы говорим, и все, что мы не говорим — все, что мы не можем. Возможно, если я буду достаточно смелой, то смогу немного разрушить барьеры в последнем. — Я расскажу тебе все, что ты захочешь услышать. Даже то, о чем я не рассказывала ни своей семье, ни друзьям в Мире Природы. Если ты спросишь, я отвечу тебе совершенно искренне.

Илрит обдумывает это достаточно долго, и я готовлюсь к ответу.

— Все, что я захочу?

— Да, все, что угодно. — Отступать уже поздно. И хоть раз… я хочу быть уязвимой перед тем, кто достоин этой уязвимости.

— И ты ответишь честно?

— Клянусь. — Он собирается спросить меня о том, кто заставил меня чувствовать себя недостойной. Я уже пытаюсь собрать воедино то, что помню, в пустотах моего сознания, которые проели слова старых богов. Кто бы мог подумать, что все то, что я так отчаянно хотела забыть, теперь пытаюсь вспомнить.

— Каково назначение ткани, украшающей твой корабли?

— Извини? — Я несколько раз моргаю, как будто мое непонимание как-то связано с тем, что я не могу ясно видеть его. Я провожу рукой по волосам. — Я не думаю, что я…

— Корабли. У них к центральным мачтам привязаны большие флаги. — Он изображает корабль и его мачту. — У твоего их было три. Я видел их бесчисленное количество раз, но никогда не был уверен в причине.

Я всеми силами борюсь с улыбкой. Он так увлечен. Так заинтересован.

— Трудно достать планы или диорамы кораблей. Поэтому я стараюсь воссоздавать их по мере возможности в виде небольших моделей. У меня есть подозрение, что они должны ловить ветер. Но как ветер может двигать такое большое судно? Возможно, я мог бы поднять одну из моих реконструкций из сокровищницы на поверхность, и ты могла бы показать… — Он замолчал. Я проиграла битву со своим лицом. Ухмылка расплывается от уха до уха. Илрит выпрямляется и отводит взгляд. Он надулся, как мальчишка, которого не воспринимают всерьез. — Забудь, что я спрашивал. Глупый вопрос, я знаю. Так очевидно, так глупо с моей стороны не знать. Но это не то, что должно волновать герцога-сирену.

В последнем слове слышится эхо чужих слов. Я придвигаюсь к перилам, и кончики моих пальцев слегка касаются его руки. Это не было намерением… но я не убираю руку.

— Илрит, все в порядке. Вопрос не оскорбительный, и тебе тоже не стоит стыдиться. Кроме того, я нахожу, что тебе это интересно. — В конце концов, его увлечение кораблями исходило от меня. И будет правильно, если именно я научу его разбираться в них. — Ты прав. Паруса ловят ветер и помогают кораблю двигаться вперед.

— Я так и знал, — торжествующе шепчет он.

Я киваю с улыбкой. Илрит выглядит очень гордым, и это только заставляет меня улыбаться еще шире.

— Корабль, хотя и тяжелый, в воде гораздо легче. Это называется плавучестью. — Я еще немного рассказываю о механике кораблей, о том, как работают паруса и такелаж. Несмотря на то, что я использую технические термины, которые, я уверена, утомили бы большинство людей, он цепляется за каждое мое слово. Когда я закончила, то сказала: — Я представляю, что в наших мирах есть много вещей, которые нам кажутся очевидными, пока мы не встретимся взглядом с кем-то незнакомым.

— Может быть, ты хочешь о чем-то попросить меня? — предлагает он.

Я задумываюсь. В мире сирен так много неизвестного. О самом Илрите. Но для начала он задал мне достаточно простой вопрос, так что я пока что буду спрашивать просто.

— Ненавидят ли сирены людей?

— Почему ты об этом спрашиваешь? — Он выглядит удивленным. — Разве я когда-нибудь…

— Ни ты, ни большая часть твоего герцогства, правда… — Я отдаю должное его людям. — Но здесь я чувствую себя как зверь в клетке. Выведенным на волю ради чужих фантазий.

— Людей не видно в Мидскейпе, кроме человеческой королевы… и некоторые сирены винят их в гибели Леди Леллии.

— Почему?

Илрит смотрит в Бездну, размышляя. Когда он заговорил, его взгляд остановился на корнях Дерева Жизни.

— Вскоре после создания людей Леди Леллиа перестала ходить среди нас. Некоторые говорят, что это был стыд за отсутствие у них магии. Когда был создан Фэйд и люди разделились, ее песня больше не звучала.

— Но разве Фэйд не был создан для защиты людей?

— Так и было.

— Тогда зачем винить людей?

Илрит печально покачал головой.

— Когда люди ранены, они ищут, что или кого можно обвинить. Люди не могли защитить себя, поэтому они стали легкой мишенью для гнева многих. — Он переводит взгляд на меня. — Но я думаю, что большинство сирен сегодня не испытывают к людям никаких чувств, кроме легкого восхищения.

Я киваю.

— Хорошо, тогда твоя очередь.

Мы разговариваем снова и снова в течение нескольких часов. Я узнаю о его любимом воспоминании, когда он рос вместе с Лючией и Фенни — о ловле ламинарии с помощью игровых копий. Я узнаю о выступлениях сирен на Йоль, чтобы встретить Новый год. Я рассказываю ему о своем детстве. Об огромных и таинственных местах, которые я видел, плавая за Кевханом Эпплгейтом, предпочитая с нежностью говорить о том, каким я помню его при жизни, а не таким, каким я видела его в последний раз после смерти. О том, как я была лучшей из лучших среди моряков — благодаря магии Илрита.

Я тоскливо вздыхаю, вспоминая свои ранние дни среди волн. В голове проносится шальная мысль о тех временах: В те ранние дни я почувствовала, что по-настоящему свободна от Чарльза. Хотя он по-прежнему владел моей душой, а на бумаге — моим именем. Мне казалось, что я могу заплыть достаточно далеко и убежать от него.

— Кто это был? — мягко, нежно спрашивает Илрит.

— Кто? — Я смотрю на него, и сердце мое замирает. Мои размышления ушли от меня, мысли блуждали, не давая мне покоя. Не говори этого. Пожалуйста, не говори. Я не могу остановить себя, сжимая ожерелье из ракушек, надеясь, что я ошибаюсь. Что оно защитило меня даже от самых сокровенных мыслей. Это бесполезно.

— Чарльз.

Глава 29

— Мне будет трудно рассказать тебе о нем, — мягко говорю я, оправившись от шока, вызванного тем, что он прямо спросил о Чарльзе. Я так старалась вычеркнуть его из своей истории, но он продолжает преследовать меня… даже если я не совсем понимаю, почему.

Как я могу внятно рассказать Илриту о том, кем был