– Он не зависимость, – прошептала я. – Он – порыв.

Дженна улыбнулась, наклонив бутылку виски ко мне.

– Ну, и что теперь?

На следующее утро, когда Дженна еще крепко спала в моей постели, я села за ноутбук и начала писать.

Я начала писать свое любовное послание к Виски.

Я начала писать книгу, которую вы сейчас читаете.

Честный, трудночитаемый и еще более трудный для написания рассказ о моем одиннадцатилетнем пристрастии к виски.

Я знаю, что мне, как читателю, пришлось пережить многое. Может быть, даже слишком много. Я бы не стала винить вас, если бы вы возненавидели меня прямо сейчас, потому что, по правде говоря, в моей жизни было немало случаев, когда я принимала неправильные решения. У меня есть недостатки. И хотя я знаю, что это было трудно читать, я не жалею, что говорю правду. Я не стыжусь своего пути. В каком-то смысле, думаю, посредством ошибок можно узнать, кто мы есть на самом деле.

Я знаю, кто я. И знаю, кто мне нужен.

Итак, Виски, если ты читаешь это, надеюсь, теперь ты все понял. Мы всегда винили во всем время, но время всегда было правильным. Мы просто не слушали.

До этого момента я никогда не боролась достаточно усердно. Но если ты дашь мне шанс, я буду сражаться каждый день нашей совместной жизни. Я буду сражаться за тебя и, в конце концов, выиграю войну.

Ты просил меня об одном дне, но этот день так и не наступил. Ты просил меня выбрать тебя, но я так и не выбрала. Ты просил меня быть с тобой, но я так и не смогла.

Но теперь пришло наше время.

Настал один день, и я выбираю тебя. Я никогда не была чьей-то – только твоей. И я никогда не захочу, чтобы это изменилось.

Осталось только тебе выбрать меня.

Прости, что до сих пор я воспринимала тебя как нечто, что должна бросить, а не как нечто, за что я должна бороться.

Мое сердце всегда было, есть и будет твоим.

К тому времени, когда я закончу этот рассказ, к тому времени, когда ты, возможно, прочтешь его, тебе уже исполнится тридцать. Я не знаю, где ты. Не знаю, с кем, но надеюсь, что ты помнишь. Надеюсь, ты помнишь наши поездки. Надеюсь, помнишь наши дни на воде, наши ночи на песке, наше потерянное время и минуты, которыми мы дорожили. Больше всего я надеюсь, что ты помнишь договор, который заключил с широко раскрытыми глазами одиннадцать лет назад.

Я причинила тебе боль. Ты причинил мне боль. Я не заслуживаю тебя, а ты всегда заслуживал меня. Ты не обязан прощать меня. Не обязан оставлять прошлое позади, но я все равно прошу тебя об этом.

Это мое любовное письмо к тебе… Все, что у меня есть, на этих страницах. Теперь перо в твоей руке.

Найди меня, Виски.

Я буду ждать.

Конец.

Эпилог

Прибой сегодня будет идеальным.

Сейчас едва минуло восемь утра, и я сижу на своем любимом месте в мире – на пассажирском сиденье Джейми. Наши доски пристегнуты на крыше джипа, между нами стоят два полупустых кофе со льдом, и ветер развевает наши волосы, пока мы едем к пляжу.

Когда я сижу на этом месте, внутри всегда немного жжет при мысли о том, что могло бы быть. С годами я старалась отбросить эти размышления, но это не так просто, как кажется.

Сложно не думать о том, что прошли годы, когда я могла бы быть его, или о ночах, которые мы проводили в одиночестве, а могли бы провести вместе. Об этом больно думать, и все же я не могу не думать обо всем этом. Я считаю, что иногда жизнь заключается в том, чтобы принять то, что болит, потому что боль – одна из самых ярких эмоций, которые мы можем испытывать. Боль напоминает нам о том, что мы живы, и я всегда буду ценить это жгучее напоминание.

Волосы Джейми стали длиннее, как раз, как мне нравится, и он непринужденно ухмыляется, пока мы едем. Выдержанный в бочках виски выглядит еще лучше в ярком утреннем свете, янтарные нотки в его глазах сияют. Он рассказывает о прибое и о том, где можно пообедать, но луч солнца попадает на обручальное кольцо на его левой руке, когда он меняет положение на руле, и внезапно мои мысли уносятся далеко-далеко.

Он все-таки женился, всего через несколько месяцев после своего тридцатилетия.

Я сглотнула. В груди заныло, когда я подумала о счастливой женщине, которой предстоит прожить остаток жизни в качестве его жены. Мы с ней не очень ладим, но уверена, что для вас это не сюрприз.

Она не заслуживает Джейми, хотя, думаю, в моих глазах никто никогда его не заслужит. Честно говоря, я считаю его жену эгоисткой. Мне кажется, она немного потеряна, немного сломлена и слишком любит совершать ошибки. Иногда мне больно, когда я вижу их вместе, но я не позволяю себе зацикливаться на плохом, потому что правда в том, что она делает его счастливым. Возможно, для меня это не имеет смысла, но это и не нужно. Ведь он любит ее.

И для меня этого достаточно.

Я снимаю сандалии и ставлю ноги на теплую приборную панель в джипе Джейми. Как раз, когда из динамиков звучит знакомая мелодия «The Piano Guys», которая всегда возвращает меня в то время, когда я впервые сидела рядом с Джейми, и, должно быть, то же самое происходит и с ним, потому что он замолкает, рука тянется к моему бедру. Он легонько сжимает его, и каждая клеточка моего тела оживает от этого прикосновения.

Я откидываюсь на спинку сиденья и наклоняю голову, чтобы посмотреть на него – моего Джейми, моего Виски. Он смотрит на меня так, как смотрел всегда, как, я надеюсь, будет смотреть всю оставшуюся жизнь. И задаюсь вопросом, сможет ли он когда-нибудь прикоснуться ко мне так, чтобы я не почувствовала того самого знакомого, ноющего жжения.

Но ведь в этом и заключается суть виски, не так ли?

Он крепкий. До последней капли.

Я снова прижимаюсь лицом к стеклу, когда мы паркуемся. Волны накатывают на нас, солнечный свет жарко бьет по плечам. Я вдыхаю соленый бриз, медленно выдыхая, вдыхая момент. Иногда мне кажется,