Это все, что требовалось.

Один вкус – и все голоса разума были убиты на полуслове.

Мы оба выдохнули в тот момент, когда наши рты воссоединились тяжело и умоляюще. Два года боли, обид и еще непреодоленного расстояния разжигали огонь, который так долго находился в спящем состоянии. Пламя разгорелось, и я задыхалась от нового кислорода, а Джейми вжался в меня влажным телом и прижал к окну.

Он провел ладонями по моим рукам, крепко обхватил запястья и завел их за голову, а бедра наклонил вперед. Он целовал меня так, как никогда не целовал раньше. Так, будто у него никогда не будет возможности поцеловать меня снова. Виски бочковой выдержки и вода смешались вместе, и с каждым глотком на моем языке взрывались ароматы. Это был рай. Это был ад. Это неправильно и правильно, и я жалела, что начала все это, но в то же время не хотела останавливаться. Любовь к Джейми была самой болезненной и самой сладкой.

– Ты не выйдешь за него замуж, – прорычал Джейми мне в губы, и хотя эта фраза должна была бы вызвать во мне чувство вины, она лишь подогрела мое желание. Я держала запястья высоко, когда Джейми опустил руки, потянулся к подолу моей майки и разорвал ее. Простой спортивный бюстгальтер слетел с меня, а затем его руки снова нашли мои запястья и крепко сжали их. Холодная, влажная ткань его футболки задела мои соски, и я застонала, оттолкнувшись от стекла.

Он опустился ртом и стал посасывать твердую горошину. Я двигала бедрами от ощущений, а запястья все еще были скованы. Джейми снова поймал мои губы и перевернул мои руки, зажав ладони над моей головой.

– Держи тут, – пробормотал он мне в губы, а затем опустился на колени.

Дыхание вырывалось из моего горла толчками, грудь вздымалась, когда я наблюдала, как он запустил пальцы под пояс моих шорт. Он спустил их до щиколоток, кончики пальцев обжигали кожу на каждом дюйме пути, а затем просунул один палец под кружево трусиков. Мы вместе застонали, когда он легко вошел в меня, и когда Джейми посмотрел на меня, его взгляд был слишком напряженным. Я откинула голову назад, отчаянно пытаясь ухватиться за стекло.

Джейми спустил мои трусики, обхватив руками за бедра, и нежно поцеловал меня между ног. Я была полностью обнажена перед ним, за исключением носков.

– Черт, – прошептала я, грудь болела от желания. Он завел руку за одно колено, закинул себе на плечо и скользнул языком по моему лону, обводя клитор. Он втянул его, одновременно вводя в меня два пальца, и у меня задрожала нога. – О боже.

– М-м-м, – хмыкнул Джейми, проникая в меня и лаская и пальцами, и ртом. Спереди я еще была мокрой от его футболки, спина скользила по стеклу от пота, а нога дрожала. Джейми так искусно, так мастерски владел языком, моим телом. Он знал меня хорошо – слишком хорошо – и, возможно, это всегда было моим недостатком. Никто не знал меня так, как Джейми. Никто и никогда не узнает.

Я была уже на грани, когда Джейми опустил мою ногу и медленно пополз вверх по моему телу, прижимаясь губами к каждому сантиметру моей кожи. Мои руки еще лежали на стекле, и когда Джейми увидел это, он ухмыльнулся и пылко посмотрел на меня.

– Такая хорошая девочка.

Он отступил назад, больше не касаясь меня, и медленно стянул с себя мокрую футболку, и она упала на пол мокрой кучей. Его глаза были прикрыты, челюсть выпячена, а губы поджаты, когда он расстегивал ремень. Джейми практически имел меня глазами, пока раздевался, а я извивалась от боли и готовности. Он достал из бумажника презерватив и снял джинсы, и я сглотнула, телом вспоминая, каково это – ощущать его в себе. Когда он, наконец, сбросил трусы, я увидела его член, и у меня потекли слюнки. Он был таким твердым, и все это для меня. Этот факт уничтожил всякий самоконтроль, который, как мне казалось, у меня оставался.

Я рванулась вперед, оставив руки на стекле и потянувшись к нему. Но Джейми поймал мои запястья, прижав спиной к стеклу, и крутанул так, что моя грудь и щеки оказались прижатыми к стеклу. Одной рукой он удерживал мои запястья на месте, а другой провел по моей руке, ребрам, пояснице, пока не подхватил мои бедра и не притянул к себе. Его член уперся мне в задницу, и я застонала, понимая, что всего несколько сантиметров движения, и он окажется там, где я хочу.

– Ты так стонешь для него? – спросил Джейми, проведя кончиком носа по моей шее. – А он прикасается к тебе так же, как я? – Он прикусил мою кожу, опустив руку к клитору. Я должна была рассердиться, должна была оттолкнуть его и понять, что я делаю. Но я была ослеплена похотью. Под кайфом впервые за много лет, и его слова только еще больше подтолкнули меня к наркотическому состоянию.

Джейми оттолкнулся, и я услышала, как рвется упаковка презерватива. Я тяжело дышала ровно пять раз, прежде чем его руки притянули мои бедра к себе, спина выгнулась, и он расположился у моего входа. Я повернула голову, прижалась губами к стеклу, дыхание затуманило дождливую ночь. И тут он заполнил меня, медленно, сантиметр за сантиметром, сжигая, растягивая и убивая мою попытку реабилитации в очередной раз.

– Проклятье, – вздохнул Джейми, вынырнул и снова вошел в меня, на этот раз чуть сильнее, чуть глубже. Он повторил движение, каждый раз вдавливая меня в стекло, а я смотрела на мокрый от дождя город, размышляя, заслоняет ли это нас от других высоток или выставляет на всеобщее обозрение. Мне было все равно. Пусть все смотрят, пусть все видят момент моей самой большой слабости и эйфории.

Джейми вцепился руками в мои волосы и потянул, расстегивая заколку. Я прижалась шеей к стеклу, когда он ворвался в меня сзади. Джейми зажал мочку моего уха зубами, и по моей коже побежали мурашки. Каждое прикосновение было слишком сильным, каждый поцелуй – слишком горячим. Он поглощал меня, уводил под себя, и я совершенно перестала сопротивляться.

Джейми был уже близко к оргазму, я чувствовала напряжение в его мышцах, сбивчивое дыхание, но он резко поднял меня, разрывая наш контакт, и понес к дивану. Мне всегда нравилось, с какой легкостью он нес меня, как будто я ничего