Шрифт:
Закладка:
– Думаешь, тебя пустят посреди ночи? – Отложив книгу, я поднялась с кровати.
– Конечно пустят, если это все принадлежит мне.
– О тебе там никто не знает.
Артём небрежно отмахнулся:
– Поговорю с Соломонычем, он там много с кем из стареньких знаком. Сам вчера говорил, что обиднее всего ему было расставаться с этим местом.
– А можно с тобой? – неожиданно попросилась я.
Он замер и напряженно посмотрел:
– Зачем? Это же опять дорога, холод, бессонная ночь. Да и машина – корыто редкостное.
– Я люблю с тобой путешествовать и по Максиму соскучилась.
– Он наверняка еще злой. Станет ругаться.
– Ну и что? Мы же едем, чтобы его успокоить.
– Значит, «мы уже едем»? – Артём остановился прямо передо мной. – Я вроде еще не согласился.
– Ты согласился, потому что тебе будет грустно ехать одному.
Приподнявшись на цыпочки, я обхватила его за шею, и он прижал меня к себе одной рукой.
– Нет, не так. Потому что мне приятно ездить с тобой.
Глава 34
Тоня
Маму должны были выписать тридцать первого, и в чересчур приподнятом настроении папа скупал все подряд: новые елочные игрушки, гирлянды, свечки, лампочки, искусственный снег, оконные наклейки, бенгальские огни, бокалы, пледы, декоративные подушечки, имбирное печенье, мармелад, мандарины и прочее, прочее, прочее.
Мы заранее составили новогоднее меню и подали заявку в ресторан, чтобы быть уверенными, что нам привезут все вовремя.
Непривычная, но приятная суматоха.
Из-за нее у меня вдруг возникло ощущение, что я тоже жду чего-то необычного и волшебного. Не просто маминого возвращения или тридцать первого декабря, а чего-то по-настоящему чудесного, хотя поводов для подобной радости совсем не было.
Вернувшись в субботу от Амелина, я снова позвонила Саше Якушину, чтобы поблагодарить и узнать номер Алёны. Именно на ее свидетельские показания в суде я надеялась в первую очередь. Но оказалось, что она уехала с родителями на все праздники отдыхать и придется обойтись без нее.
Алёна была моей единственной картой и козырем одновременно. Я, конечно, могла прийти на суд сама и рассказать обо всем, что случилось, но Мила наверняка скажет, что я вру из корыстных целей, а заведующий отделением объявит созависимой, и будет только хуже.
– Тонечка, дорогая, любимая, можно я к тебе приду прямо сейчас? Это срочно. Очень-очень срочно. – Настя позвонила в воскресенье около двух. Я еще не вставала, не умывалась и не завтракала. Лежала овощем под одеялом и перебирала одну за другой версии спасения Амелина. Но ни одной реалистичной среди них не было.
Настя ворвалась ко мне в квартиру с выпученными глазами.
– Ты не поверишь, во что я влезла! Сама не знаю, зачем согласилась. Я самый глупый и трусливый человек на всей планете. И если ты мне хоть немного друг, то должна меня спасти.
– Слушай, у меня на спасение по записи, и ты не первая в этом списке.
В ту же секунду она с грохотом рухнула на колени и стянула с головы шапку так, будто собирается биться челом о пол. Волосы рассыпались по лицу.
Папа тихо выглянул из кухни, удивленно поморгал и снова исчез.
Я силой заставила ее подняться.
– Я договорилась с ней о встрече, – сбивчиво затараторила Настя. – Скоро. Минут через пятнадцать. Но я не могу туда пойти и не могу не пойти. Молю, идем со мной.
Она сложила ладошки вместе.
– Куда идти? С кем встреча?
– С Зоей, – шумно выдохнула Настя.
– Ты назначила Зое встречу и теперь не хочешь идти?
– Это она предложила, а я согласилась.
– Вы же неплохо общались. С чего вдруг паника?
– Она сказала: «Нам надо серьезно поговорить». А я боюсь. Ты же знаешь, как я ненавижу ссориться, и защищаться совсем не умею. Просто пойдем, и все, пожалуйста.
– Если я с тобой пойду, будет кринж.
– Ну и пусть. Хуже, если совсем не приду.
Зоя ждала за круглым столиком в кафе с большой чашкой зеленого латте. Волосы забраны наверх, темно-синий свитер под горло, персиковая помада и лак в тон.
На спинке стула висел оранжевый пуховик.
– Рада тебя видеть, – сказала она, увидев меня.
– Мы тоже рады, – ответила я. – Что-то случилось?
– Почему случилось? – Глаза у Зои были дымчатые, а взгляд светлый. – Мне кажется, что все хорошо.
Я села на стул. Настя опустилась на соседний.
– Я хотела поговорить насчет Никиты, – уловив общую неловкость, сразу сказала Зоя. – Я знаю, что ты до сих пор обижаешься на него из-за того китайского пирога, но его поступок совсем не означает то, о чем ты думаешь.
– Я не обижаюсь из-за пирога, – тихо проговорила Настя.
– Тогда почему ты сомневаешься в нем? – Зоя пытливо подалась вперед.
– Это он просил тебя поговорить со мной? – Настя осторожно покосилась в ее сторону.
– Нет. Лёха. Сказал, что лучше я сама тебе обо всем расскажу. И я тоже так думаю.
Настя мгновенно оживилась:
– О чем расскажешь?
– В прошлом году Никита действительно признавался в том, что я ему нравлюсь, но потом это прошло, и больше ничего такого не было. Он мне тоже нравится, но как хороший друг. Просто поверь, у нас абсолютно дружеские отношения. Да и зачем мне это?
– Тебе, может, и незачем. – Настя сжала пальцы в замок. – Но Никита – другое дело.
– А ему зачем? – Зоя с недоумением откинулась на спинку стула.
– Я не знаю. – Настя закрыла лицо ладонями, ей было стыдно. – Это глупый разговор.
– Слушай, – вмешалась я. – Не помню, кто мне рассказывал, но с Тифоном вы тоже десять лет просто «дружили».
– Это совсем другое. – Теперь уже смутилась Зоя.
– Разумеется, – хмыкнула я.
– Я тебе не нравлюсь, да? – Она смотрела без неприязни.
– Мне не нравится, как ты манипулируешь людьми.
– Неправда. – Зоя выпрямилась.
– Тогда для чего ты позвала Настю?
– Чтобы объяснить, что все хорошо. И переживать, а уж тем более додумывать то, чего нет, не стоит.
– Правда? – Настя доверчиво захлопала ресницами.
– Клянусь. – Зоя накрыла ладонью ее руку.
– Я тебе верю, – тут же растаяла Настя.
Ей не нужно было брать меня с собой, они обе отлично понимали друг друга, а я была раздражена и слишком измучена последними днями.
– Всем пока. Спишемся позже.
Застегиваясь на ходу, я вышла на улицу.
Иногда я и сама себе не нравилась. Зоя старалась быть доброй с Настей, а все остальное было моими собственными заморочками.
– Тоня, подожди. – Зоя выскочила за мной, не успев одеться. –
