как услышали позади быстрые шаги, обернулись и увидели догоняющего нас черноволосого парня.

Мы остановились. Парень поманил нас рукой.

– Чего надо? – спросил Тифон, но парень, ничего не ответив, жестом показал идти за ним.

– А если засада какая? – предположил я.

– Какая еще засада? Те алкаши?

– Или цыгане. Браслет твой отнять хотят.

Тифон усмехнулся, и мы отправились следом за парнем.

Спустились на эскалаторе на первый этаж и через боковые двери вышли на улицу прямо перед входом на елочный базар.

Парень шмыгнул туда и исчез среди пушистых живых елок.

Мы удивленно заозирались, но в ту же минуту перед нами возник продавец в красном колпаке Деда Мороза и валенках.

– Выбирайте любую, – сказал он. – Радик спасибо за маму хочет сказать.

Глава 33

Вита

Разбудила меня Мира Борисовна. Я почувствовала ее сухую ладонь у себя на лбу и сразу открыла глаза. Она стояла наклонившись надо мной и сосредоточенно вглядывалась в лицо. В единственном источнике света, шедшем из-за приоткрытой двери, ее очертания напомнили мне маму.

– Спи-спи, – тихо проговорила она. – Я только проверить, не заболела ли ты.

Я прислушалась к себе:

– Все в порядке. Спасибо. А сколько времени?

– Начало пятого.

– Пятого? Дня? Я проспала целый день?

– Это такая коварная комната, – засмеялась она. – Леня называет ее берлога. Здесь и всю зиму можно проспать. Хочешь, раскрою шторы?

– Да, пожалуйста. – Заметив, что соседняя кровать пуста, я села. – Артём давно встал?

– Давно. Его Леня разбудил. У них там дела. Ушли в контору еще двенадцати не было. Даже на обед не захотели прийти.

Мира Борисовна раздвинула шторы, но почти ничего не изменилось. На улице уже было темно.

– Что тебе приготовить?

– Я бы выпила просто чаю. Зеленого. Можно?

– Конечно, можно. У меня вековые запасы зеленого чая. Лене тетя Ада из Китая прислала три килограмма вразвес. Жасмин. А кроме меня, здесь его никто и не пьет.

По одеялу в ногах что-то легонько ударило. Осторожно переступая через меня, к стенке пробирался мурлыкающий полосатый котик.

– Вот тебе раз! Бармалей! Что ты тут делаешь? – Мира Борисовна подхватила его.

– Нет-нет, оставьте, – попросила я.

Котик был тоненький и мягкий, оказавшись у меня в руках, он тут же сунул голову мне под мышку и, быстро задвигав лапами с растопыренными когтями, громко заурчал. Получилось щекотно, и я рассмеялась.

– Он котенок еще, – пояснила женщина. – Глупый. Надоест – просто скинь на пол. Про чай я поняла, теперь нужно разобраться с едой.

Она приготовила мне питу с сыром и выложила на тарелку рядом с желто-белыми горячими треугольниками зеленые кружочки свежих огурцов. Аппетит мгновенно пробудился только от одного их вида.

Чувствовала я себя отдохнувшей и немного разленившейся. После двухдневных скитаний нормальные домашние условия подействовали на меня очень умиротворяюще.

Пока я ела, Мира Борисовна рассказывала про своих детей, живущих по соседству и заправляющих магазинами на первом этаже, а также несколькими торговыми точками в округе. После переключилась на жен своих сыновей и как им всем повезло, что у них такая дружная и большая семья.

Я слушала ее вполуха, наблюдая за тем, как возятся два черных кота, и наслаждалась обстановкой.

– Конечно, они не сразу мне понравились. Да и никто бы не понравился. Ты когда-нибудь слышала анекдоты про еврейских мам? «Моня, ты почистил зубы?» – комично пародируя еврейский акцент, которого на самом деле у нее не было, произнесла она. «Мама, я взрослый, мне уже сорок». – «И что теперь? Не нужно чистить зубы?»

Она заразительно расхохоталась.

– Так вот я та самая еврейская мама. Для меня мои дети – всегда дети. И смыслом своей жизни я вижу их счастье и благополучие. Поэтому правильная еврейская мама никогда не станет портить отношения с ребенком из-за какой-то там жены. Пусть их будет хоть десяток. Если нравится моему сыну, то рано или поздно понравится и мне. Это называется – сохранять авторитет и уважение. А без уважения крепкую семью не построишь.

Мира Борисовна достала пять здоровенных свекольных клубней и отправила их в широкую алюминиевую кастрюлю.

– Марик у нас очень горячим мальчиком рос. Хотел стать футболистом, актером, даже летчиком. Мы ему ничего не запрещали, но и не помогали. Сказали: хочешь – делай. Он все попробовал, оступился, осознал и в двадцать три сам подал документы в Финансовую академию, а потом пришел к нам и сказал: «Мама, папа, спасибо, что сделали из меня человека». Не у всех, конечно, такие сознательные дети получаются, спасибо хорошей наследственности, но, если ввязался в родительство, изволь быть мудрым.

Облокотившись на стол, она доверительно подалась ко мне:

– Я знаю вашу историю. Ко мне Любочка с утра заходила. Мы с ней как в Интернете новости почитали, так за голову схватились. Что же это у вас там такое творится?

– Там пишут неправду.

– Это мы уже поняли, но мне бы хотелось знать, что все-таки случилось на самом деле.

– Нам пришлось уехать, потому что моя мама наняла охранника водить меня в школу, а после посадила под домашний арест.

Мира Борисовна покачала головой:

– Серьезная у тебя мама.

– А еще она написала на Артёма заявление о похищении. Сама бы она так никогда не поступила, но опекун Артёма решил его наказать по-своему, вот они и придумали эту историю.

– Тёма – хороший мальчик и не заслуживает всего, что с ним случилось, – задумчиво сказала Мира Борисовна. – Дети не должны становиться инструментом в руках самоутверждающихся взрослых. Мне его искренне жаль. Я это и Лёне тысячу раз объясняла. Не волнуйся, он ему поможет. Этот Костров тот еще фрукт. Доверить ребенка на попечение такому человеку было верхом безумия, как и составить это дикое завещание с абсурдными условиями. Но Стас, Тёмин отец, в последние годы здравомыслием и не отличался. Его волновало только возвращение популярности. А Костров ему ее обещал.

Я понимающе кивнула.

– Очень его любишь? – Мира Борисовна вдруг расплылась в лукавой улыбке.

– Да.

– Как это прекрасно: молодость, любовь, борьба за счастье! Ты не бойся, раз такое происходит, значит, все у вас будет хорошо. Счастье же не приходит просто так. И выражение, что за него нужно бороться, не пустой звук.

Счастье – это радость победы, это достижение желаемого, это отдых после трудного пути, это штиль и первая весенняя трава. Все то, что не берется из ниоткуда. Пока мы не заболеем, не поймем, какое счастье проснуться здоровым. Пока не потеряем, не узнаем реальную ценность вещей. Пока не вырастем, не ведаем, какое счастье быть ребенком. – Она