1904 год

Психологическая казнь

Оскар Хэтч Хоули

Связь между военным конфликтом в Китае и мирным крыльцом храма в Соединенных Штатах.

Да, это был необычный случай – бессознательная мозговая деятельность, как мы назвали это в приговоре, – но он был не более необычен, чем многие другие известные мне случаи, как раз в том же духе".

Говорил "Юморист Хэнк", как называли старого Генри Биверса, и он отвечал на вопрос, заданный ему одним из репортеров, когда присяжные заседатели коронерского суда вернулись после завершения расследования смерти.

Мы сделали себе штаб-квартиру в офисе коронера, и когда не было работы, что обычно случалось после четырех вечера, были рады, что есть о чем поговорить.

Юморист Хэнк уже двадцать лет был "профессиональным" присяжным заседателем и обладал богатым запасом историй, которые мог выдать в скучный день. Когда он отвечал на вопрос, ссылаясь на другое дело, мы знали, что небольшое поощрение послужит поводом для рассказа, и, поскольку в тот момент нам нечем было заняться, мы обеспечили необходимый стимул.

– Тем не менее, это было весьма странным, – продолжал Биверс. – Похоже, он не пил ничего, кроме спиртного, десять или пятнадцать лет, и один друг поспорил с ним, что один глоток воды так поразит его жизненно важные органы, что они разрушатся. Он разозлился на это и заключил пари.

– Ему предстояло выпить стакан воды в баре, где было полно народу. Он обдумывал это всю ночь и, вероятно, позволил себе поволноваться. В любом случае, когда он пришел утром, чтобы проделать этот трюк, ему удалось сделать только один глоток. Мы пришли к выводу, что слова друга о том, что он упадет замертво, произвели определенное влияние на мозг этого человека, и это влияние подействовало подсознательно и привело к смерти бедняги.

Но несколько лет назад был случай бессознательной передачи мозговых импульсов, и если бы кто-нибудь из вас занялся анализом, то вы могли бы сделать из него статью на несколько страниц.

В конце концов, речь идет о событиях восьми или десятилетней давности, во время китайско-японской войны.

Вероятно, что большинство из вас тогда еще не окончили гимназию, но вы, несомненно, должны были слышать о войне, потому что это было ожесточенное сражение, пока оно длилось, и цивилизованные белые люди вставали на задние лапы и завывали от того, как эти язычники ведут себя после битвы.

Перед самым началом войны лейтенант Джон Горман из Двадцать третьей артиллерийской бригады береговой артиллерии 8-й армии США приехал сюда со своими друзьями.

Горман не был юнцом, хотя и был всего лишь лейтенантом, потому что это было в дни до испано-американской войны, когда мужчины становились лысыми, седыми и беззубыми, прежде чем их повышали в звании до капитана. Такое безмятежное безделье устраивало некоторых офицеров, но это была не та жизнь, на которую был рассчитан лейтенант Горман. Он пошел в армию для того, чтобы воевать, и ему опротивела легкая жизнь на восточных военных постах.

Он хотел действий, немедленных действий, и побольше, поэтому, когда газеты начали рассказывать о разрыве между Китаем и Японией, он почти встал на колени и молился о том, чтобы они дошли до схватки в порыве гнева. Он думал, что если на Дальнем Востоке начнется война, то он попытается устроиться военным экспертом в одну или другую армию и таким образом попасть туда, где у него будет возможность понаблюдать за армиями в реальных сражениях.

Затем у него появилась другая идея. Если он не сможет получить это назначение, он попросит отпуск, присоединится к китаезам и научит их воевать по-американски.

Он знал, что япошки владеют современными армейскими методами, что они идут в ногу со временем во всем, что касалось боевой подготовки, но у него сложилось впечатление, что китайцы отстали от времени на восемь или десять веков.

И это несмотря на то, что они открыли порох во времена Адама и использовали пушки Гатлинга для сокращения своего населения, когда Ной искал сухую землю".

Его молитва была выполнена в кратчайшие сроки, и он немедленно отправил заявление о назначении на должность военного эксперта или, если это не удастся, попросил годичный отпуск.

Через друга в военном министерстве ему сообщили, что эксперты уже назначены, но как только удастся распутать все бюрократические проволочки, он получит свой отпуск.

Это обрадовало Гормана, и в течение многих последующих дней он постоянно думал о возможностях ближайшего будущего, когда он окажется в гуще настоящих боев, когда ему предстоит командовать большой армией из косичек, и когда за храбрость на поле боя ему присвоят звание Верховного Мукамака "Желтого пыльника" или какой-нибудь другой орден.

Он решил, что американский лейтенант должен стоить в Китае по меньшей мере генерал-майора и что после того, как он покажет им, как надо воевать, его поставят командовать армией.

В воображении он уже был в древней империи Катай, а когда не думал об армиях и сражениях, изучал расписания и пароходные карты, так как рассчитывал отплыть в течение нескольких дней, мечтая лишь о том, что его официальный отпуск придет со следующей почтой, или со следующей, или точно со следующей.

В один из таких дней, перед тем как пришел долгожданный документ, миссис Горман решила сходить в церковь. Это было жаркое, туманное воскресенье во второй половине августа, и лейтенант сказал, что, дескать, ему не хочется идти. У него было немного работы, и он решил, что лучше остаться дома и заняться ею.

Но он обещал пойти в церковь около полудня и пойти домой с женой. Это ее вполне устроило, и она предоставила его самому себе.

Работа, которой он занимался, заключалась в составлении нескольких карт китайского побережья, планировании укреплений для различных точек империи и определении того, что он будет делать по прибытию через Тихий океан.

В течение утра он нарисовал по меньшей мере четыре варианта планов идеальной обороны Порт-Артура. На другом листе бумаги он развернул самую большую армию обученных солдат, которую когда-либо видел мир.

Он рассчитывал, что будет в Китае по крайней мере за шесть месяцев до начала реальных военных действий, и полагал, что за это время он должен привести своих людей в форму, чтобы победить весь мир.

На своеобразной шахматной доске он сыграл четыре или пять военных партий по примеру Бисмарка и фон Мольтке и продемонстрировал к своему полному удовольствию, с