И Велга снова нырнула. Её толкнуло назад, прокрутило. Она билась руками и ногами, и вдруг, точно заслышав чужой голос, точно почуяв самим сердцем, она ощутила чужое присутствие.

И распахнула глаза.

Пусть речная вода была мутной и тёмной, пусть водоросли и собственные волосы лезли в лицо, но даже так нельзя было не заметить горящие жёлтые огни на глубине реки. И очертания огромной змеиной морды.

Велга закричала, и остатки драгоценного воздуха вырвались из груди. Она толкнулась руками, всплывая наверх. Щур был всё ближе. Он был быстр. Ловок.

В воду с шумом вошло нечто тяжёлое. И ящер вдруг вильнул в сторону.

Велга вынырнула, отплёвываясь. Вокруг горели огни, вспыхивали на реке. И от города нарастал шум. В ушах гудело. Поднялись брызги, из воды высунулось нечто. Огромное. Чешуйчатое. И на нём, вцепившись, точно клещ, сидел Белый. Он бил ножом. Снова, снова.

Ящер зашипел, мотнул головой, нырнул. И его огромный хвост ударил по воде.

Снова накрыло волной. Велга выплыла на этот раз быстрее, погребла к берегу, не оборачиваясь, не оглядываясь. У дуба верещал Мишка, точно звал её: «Скорее, скорее».

А вода позади плескалась, бурлила.

И толпу уже было слышно. Они поклонялись Щуру. Они боготворили его. Они…

– Белый! – Велга оглянулась.

И длинный закруглённый хвост взвился над водой, ударяя раз за разом.

– Белый!

Он вынырнул в стороне. Плевался. Грёб лихорадочно, не отпуская ножа.

– К берегу! – выкрикнула Велга и сама поплыла быстрее.

Белый не успел вскрикнуть, ушёл под воду. Его точно дёрнуло что-то снизу.

Как вдруг от холма, на котором стоял Щиж, подул ветер. Велга застыла, качаясь на воде, не в силах оторвать глаз. Будто родился новый день. Яркий золотой свет пролился по реке. И ярче вспыхнули свечи на плотах, и жар, не палящий, но согревающий, разлился в воде. Велга ослепла от света, едва снова не ушла на дно.

Её обхватили чужие руки, сжали крепко.

– Держись, – выдохнул он прямо в губы.

Он был бледен, по волосам стекала вода. И серые холодные глаза ничего не выражали. Ни страха, ни страсти.

– Где он? Где ящер?

Река никак не могла успокоиться. Почти все свечи вокруг потухли. Но новые, те, что несло от города, освещали берег, подкрадывались всё ближе.

– Ушёл. Свет прогнал его, – прохрипел Белый. – Нужно…

– Ты чуть не умер…

– Да.

– И я… не умерла.

– Да… – он крепче вцепился в неё.

Качаясь на волнах, они застыли посреди реки.

– Меня… – голос его был хриплым, – зовут Войчех.

– Войчех, – повторила эхом Велга.

Его губы были невыносимо близко. И она коснулась их своими губами. И его волос – руками. Вцепилась в плечи, не в силах утонуть.

Пение и треск трещоток исчезли, утонули под волной оглушающих чувств. В голове стало пусто.

– Я пойду с тобой, – прошептала Велга. – Слышишь? С тобой, – вторила она между поцелуями. – Защити меня, прошу. Прошу, – и целовала жарче, сильнее.

И река больше не пугала. И огни не обжигали. А люди…

– Нужно уходить, – Войчех первым прервал поцелуй. – Они следуют за Щуром.

Впопыхах, точно пробудившись от странного сна, они выбрались на берег. Войчех вылез первым, он хромал. Штанина на правой ноге была разодрана, из неё текла кровь, и видно было глубокую рваную рану от острых зубов.

– Он укусил тебя…

– Дай руку, – Войчех подал Велге руку, дёрнул её быстро, она взлетела прямо к нему в объятия.

С них обоих ручьём лилась вода.

– Ты ранен…

– Не страшно.

– Он укусил тебя. Щур! Он отравил тебя Навью, как Кастуся.

– Не страшно. Нужно уходить.

К ногам подскочил Мишка. Он скулил жалобно, испуганно.

– Всё хорошо, маленький, – улыбнулась Велга, подхватила его, расцеловала в нос.

– Ты только что меня этими губами… – скривился Белый. – Больше не лезь ко мне с поцелуями.

– Ах так? – усмехнулась Велга, и смех её вышел рваный, испуганный, готовый сорваться на плач.

Совсем рядом мелькнули огни. И на берегу показались люди.

– Идём, – Велга схватила Войчеха за руку, потянула в сторону.

Они побежали, шлёпая мокрыми ногами, к бане. Войчех хромал. Втроём они нырнули за высокую поленницу.

На берегу стало светло, словно на закате. Люди несли свечи и пламенники. Они пели, плясали, улюлюкали. И впереди всех шёл Змай. Он единственный не выглядел радостным.

– Далеко они от города ушли, – прошептал Войчех на ухо Велге.

– Наверное, боятся рядом с избами жечь чучело, – она опустила Мишку на землю. Щенок уже стал тяжёлым, долго на руках не удержать.

Выглянув из-за поленницы, они, наконец, увидели его – огромное соломенное чучело женщины, что несли с собой горожане, чтобы пустить по реке и предать огню. Чтобы задобрить духов и землю. Кострому.

– Они позвали чародея, чтобы успокоить Щура, – объяснила Велга. – Это Змай сотворил тот свет. Змай спас нас, – она обернулась и уткнулась носом в подбородок Войчеха.

– Да, – прошептал он.

– Но ты ранен.

– У меня ещё есть посмертки.

Он прислонился спиной к стене бани, прикрыл глаза и вдруг зашипел от боли. Велга не могла ничего понять. Она не увидела ни заклятий, ничего. Только рана вдруг затянулась.

– Но укус Щура…

– Мне он не страшен, – Войчех открыл, щурясь, серые глаза. Длинные белые волосы прилипли к его лицу, они потемнели от воды. – Иди сюда, – он притянул её рукой за шею.

И снова поцеловал. Нежно, легко, так, как не должен был целовать человек вроде Белого Ворона. Но, может, такими были поцелуи того, кого звали Войчехом.

– Войчех…

– Да. Зови меня, пожалуйста, так. Некому больше так меня звать.

Велга дотронулась до его груди. Ворот рубахи был распахнут. И пальцы коснулись влажной кожи. С трепетом, не веря собственной храбрости, Велга опустила руку ниже, туда, где билось сердце. И нечто острое укололо ладонь. Оберег на груди.

Войчех застонал ей в губы. И Велга ответила ему страстно, пылко. И потянула за верёвку, на которой висел оберег. К себе. Сильнее. Ближе. Он прижался к ней всем телом. Крепче. Ближе. Сильнее.

Покусанные губы. Растрёпанные волосы. И влага, что стекала по телам. И грубый сруб, упиравшийся в спину. Велга оказалась зажата между Войчехом и баней. Белый Ворон был повсюду. Его руки. Губы. Он прижался пахом, и Велга задохнулась от смущения.

…После… многим после… Вадзим спел бы песню… о чудовище… и ненастоящей княжне.

Войчех задрал её подол, схватился за бедро.

– Нет, – Велга отпрянула, случайно рванула рукой за верёвку оберега.

В руке остался оберег в форме птичьего черепа. Со знаком Воронов на челе.