— Черт, я кажется его только ранил, — с сожалением произнес Гурьян.

— Откуда автомат? — спросил Александр.

— Я, когда понял, что остался один, выбрался из окопа и отобрал у того, которого вы подстрелили в ногу.

— Тебя самого могли подстрелить.

— Тут вообще все этим и занимаются.

— Патроны еще есть? — спросил Александр с надеждой. — У меня последние.

— Нету, не догадался взять. У вас кровь, — Гурьян испуганно посмотрел на плечо Александра густо испачканное смесью грязи и крови.

— Не глубокое, пулю сам вынул.

Маты затихли. Александр решил, что проверять из того же места, откуда только что стреляли опасно, пополз вдоль балки, а Гурьяну приказал отползти подальше и бросаться в сторону балки комьями грязи, в надежде отвлечь стрелка и подстрелить его. Маты возобновились, когда Гурьян начал выполнять приказ шефа. Противник даже выстрелил для острастки.

Александр остановился и, медленно выталкивая перед собой ружье, выглянул поверх края балки. Один из бойцов противника лежал на спине и сам бинтовал себе руку. Им оказался тот самый «хриплый». Бронежилет на нем был сильно испачкан в крови, несмотря на то, что ливень ее постоянно смывал. Кажется, он быстро терял силы, прерывался бинтовать, откидывал голову назад и лежал несколько секунд, чтобы скопить их для продолжения работы.

Второй тоже был ранен в ногу, сидел на заднице и нервно вертел автоматом во все стороны. Подстрелить их было проще простого. Александра покинула нервозность в конечностях, появившаяся с началом боя. Теперь он чувствовал себя как на работе, сконцентрированным и готовым ко всему ради результата. Он навел прицел на врага раненого в ногу, но с выстрелом не спешил. Как человек сильный духом, он никогда не боролся со слабыми, считая это унижением для себя. Ситуация выглядела именно так, раненые были слабы и проигрывали ему.

Вдруг вместо грязи между мужчинами упала граната. Александр пригнулся и через секунду раздался взрыв. Грязные ошметки посыпались на него сверху. Когда он перестали падать, Александр снова выглянул. Оба противника дергались в конвульсиях, загребая темную жижу ногами и руками. Зрелище было не для слабонервных. На краю балки показался боец с пышной бородой и спустился к убитым. Осмотрел их, собрал оружие и снова исчез.

В балку спустился Гурьян, Александр следом за ним.

— Походу, они решили, что нам оружие совсем не положено, — возмутился напарник Александра.

— Думаю, после того, как ты выпустил все патроны за две очереди, они решили, что на нас не напасешься, — Александр посмотрел на рану на плече. — Это ты его навел.

— Я. Чуть не обделался, когда он возник рядом. Не сразу его признал, а он почти наступил на меня и тоже перепугался.

— Да уж, в таком ливне и друг друга перестрелять можно.

Стрельба будто начала затихать. Небо с каждой минутой светлело, гроза затихала и вскоре прекратилась. Бой завязался с новой силой, но ненадолго. Противник потерял свое преимущество и был ликвидирован. Александр и Гурьян благоразумно просидели последний акт в балке, оказавшейся прекрасным местом с точки зрения обороны. Правда, стрелять уже не пришлось. Противник больше не пытался обойти по правому флангу.

Прояснившаяся погода открыла картину боя. Вдали, на первой сработавшей растяжке, съехав с дороги на рыхлую обочину, стояла странная «вундервафля». Металлический каркас, обшитый спереди толстыми листами железа, прикрывающий людей внутри и колеса от пуль. Тягой служили люди, находящиеся внутри. По всей видимости, это была техника лобового прорыва, подорвавшаяся на гранате, которая посекла людей внутри в незащищенные бока.

У первой растяжки лежали двое убитых. Все остальные погибшие противники были убиты в непосредственном соприкосновении. Таких оказалось девять человек. Еще семеро были ранены. Команда Сан Саныча потеряла двоих убитыми и троих ранеными. Некоторые из бойцов порывались добить раненых противников, но подполковник не дал этого сделать.

— Мы не они, мы не звери. Подлечим и пусть искупают вину трудом. Присмотримся, кто из них человек.

Заслуги Александра и Гурьяна не были не замечены. Характерные следы поражения дробью нашлись у троих погибших врагов.

— Ну, треть победы можете записать себе, — боец с бородой и темными кругами под глазами дружески хлопнул Александра по плечу. — А я ведь думал, когда началась заваруха, что вы покойники. Ан нет, слышу ружбайка ваша шмоляет то тут, то там. С таким расходом патронов и результатом настрела вы становитесь самым результативным стрелком из всех нас. Броники с тех двух Сан Саныч распорядился отдать вам, заслужили в честном бою. И сто патронов, — он протянул Гурьяну подсумок под магазины набитый патронами врассыпную. — Только не палите, как в тот раз.

— Я уже сделал правильные выводы, — Гурьян забрал подарок. — Буду стрелять одиночными.

Пленные, кто мог держать инструмент, похоронили своих. Погибших бойцов из команды Сан Саныча положили на телеги, на которых возили груз. На оставшиеся загрузили все нужные части с разобранного автомобиля и отправились в сторону лагеря. Нападения больше не опасались. Пленники признались, что на этом направлении больше никого нет. Александр и Гурьян эмоционально еще долгое время находились под впечатлением от настоящего боя.

Глава 19

Глава 19

Сиплое натужное дыхание вперемежку с настойчивым мяуканьем не давало Валере обрести покой. Кто-то трогал его грудь мягкими лапками и лез мокрым носом в лицо. Валера открыл глаза и ничего не увидел в кромешной тьме. Зато возвращающееся сознание начало сопоставлять некоторые факты. В спальне, готовой стать семейным склепом, было шумно от тяжелого дыхания ее обитателей.

Ольга сопела под боком. С кроватки Агаты и Есении тоже доносились звуки тяжелого дыхания. Они еще не задохнулись. Валера с огромным сожалением решил, что смерть их не будет легкой и придется помучиться самому, и что еще хуже, видеть, как мучаются дети. Он протянул слабую руку к прикроватной тумбочке и взял фонарь, чтобы проверить время, прошедшее с момента, когда он лег на кровать с намерением проснуться на том свете.

Часы показывали четыре утра. Прошло невероятно большое количество времени, за которое они должны были умереть несколько раз. В свете фонаря, щурясь на свет, показался Бонька, живой и невредимый.

— Ты что, еще не сдох? — не своим голосом спросил у любимца семьи Валера и погладил кота по голове.

Тот отозвался на ласки мурчанием, спрыгнул с кровати и направился к двери, словно хотел, чтобы Валера последовал за ним. Тот так и сделал. На неуверенных ногах, борясь с головокружением, поднялся и направился на выход,