за три столетия, отделяющие нас от тех времен, когда европейцы познакомились с ирокезами, мы впервые обратили внимание на оренду»[550]. И сейчас, спустя семьдесят лет, ничто не изменилось к лучшему: мы не обогатились новыми знаниями, да и индейцы Северной Америки не стали лучше жить. Что же касается Запада, то он посчитал за великое достижение веру индейцев в Великого духа, приняв за начало естественной эволюции к дуализму «Бог—дьявол». Впрочем, это понятие было скроено из разных кусков. Однако европейцы поспешили объявить индейцев «анимистами», что и решило их судьбу.

Парадоксально, но «анимизм» североамериканских индейцев, на первый взгляд, весьма похож на теизм и в то же время не противостоит монотеизму. И это наиболее сбивающая с толку и самая малоизученная сторона религий коренного населения Северной Америки: у индейцев нет такого понятия, как единый дьявол, тем не менее они верят в единого Бога. Например, в племени сиу солнечный бог Ви, символом которого является бизон, считается высшим вездесущим божеством, защищающим храбрых и честных людей. А что самое удивительное, его дочь Вхопе спустилась однажды на землю, чтобы передать людям трубку мира. Согласно другим версиям, бог Ви — одно из четырех превращений божества более высокого ранга, известного под именем Вакан Танка[551].

Такую склонность к монотеизму североамериканских, также как и южноамериканских, индейцев все же не следует считать естественной для местных верований. Нет уверенности в том, что Колумб был первым европейцем, посетившем Северную Америку. Уже доказано, что викинги высадились в Винланде задолго до него. И можно задаться вопросом, а не привезли ли с собой белокожие гости ростки христианства, давшие затем обильные всходы внутри индейских религий?

В подтверждение данной гипотезы приведу миф о Пахане, исчезнувшем белом брате племени хопис, которого можно сравнить разве только с Кукулканом, белым бородатым божеством народа майя, и Кветцалькоатлем ацтеков и толтеков. Когда в феврале 1540 года дворяне при полном параде во главе босоногих солдат конкистадора Франциска Васкеса де Коронадо добрались до поселений племени хопис в Аризоне, их ждала радушная встреча, ибо туземцы уже давно готовились к возвращению Пахана. «Каждый год в Орайби в последний день Суайяля делалась отметина на двухметровом шесте, чтобы знать, когда прибудет божество. Индейцы племени хопис верили, что его следует встречать у подножия Третьего плато, если он прибудет к рассчитанной дате. В случае опоздания на пять, десять, пятнадцать или двадцать лет оно спустится к ним соответственно по тропе Сикуа ва (Желтая скала), Шокува (Остроконечная скала) или же пойдет по Нахоунгвасаа (Пересеченные поля). Весь шест был в отметинах, ибо возвращение Пахана задержалось на целых двадцать лет». Наконец он появился. Это был испанец по имени Педро де Товар, первый белый человек, которого увидели индейцы племени хопис[552].

Однако ни иностранное происхождение и смешение с индейскими верованиями, ни спорадическая тенденция некоторых индейских религий к монотеизму и вера в вечность души — ничто не может нас убедить в том, что они представляют собой первоначальный набросок христианского монотеизма. И действительно, им не достает главной составляющей христианской религии — понятия первородного греха, неразрывно связанного с христианской концепцией дьявола. В зачатках космологии, содержащейся в мифах индейцев, конфликты между сверхъестественными силами, закончившиеся сотворением жизни на земле, не повлияли на человеке, иными словами, homo sapiens оказался неспособным нести в себе Зло. В то же время покровительствующее воинам полубожество Кичикавано, которое на заре мироздания сошло на землю, чтобы сразиться с силами Зла, не походит под то, что индейцы понимали под воплощением добра: представляя собой идеализированное воплощение храбрости, Кичикавано не наделен суровым характером. Он большой весельчак, о чем свидетельствовал его звонкий смех[553].

В мифе апачей о сотворении мира рассказывается о том, что вначале не было ничего, кроме тьмы, воды, циклонов и божеств, звавшихся Хактцинами. Вокруг простиралась одна толька пустыня. Вначале Хактцины сотворили из подручного материала землю, преисподнюю и только потом небо. Они придали земле женские формы и назвали матерью. Когда же пришел черед неба, которое они сделали похожим на мужчину, индейцы назвали его отцом. Теперь понятно, почему небо склонилось над землей. Черный Хактцин, вылепив из глины животное, от которого пошли все прочие живые существа, произнес: «Посмотрим, как ты будешь ходить на четырех конечностях». В те времена все звери обладали даром речи и говорили на одном языке, называемом «апач жикарилла». Черный Хактцин вытянул руку, и выпал дождь. Смешав землю с глиной, он вылепил птицу и подбросил ее в воздух так, чтобы она перевернулась слева направо. У птицы закружилась голова, и ей привиделись орлы, ястребы, совы и воробьи. Когда головокружение прошло, пернатые остались по-прежнему парить в небе.

Некоторое время спустя зверям и птицам стало что-то не хватать в этой жизни, и они попросили Черного Хактцина сотворить человека, а когда тот появился на свет, они настояли, чтобы ему дали подругу. Так была создана женщина.

Следует отметить, что сотворение всего живого на земле происходило в преисподней. Еще не было ни Солнца, ни звезд. Тогда Черный Хактцин вместе с Белым Хактцином вытащили из своих котомок маленькое Солнце и маленькую Луну и, подождав, пока они подросли, выпустили в небо. Увидев светила, люди пришли в неописуемое волнение. Шаманы наперебой стали заявлять, что заслуга сотворения Солнца и Луны принадлежит им, чем весьма рассердили Хактцинов. И они убрали с неба Солнце и Луну. «А теперь, — обратились они к шаманам, — посмотрим, как вы вернете Солнце и Луну!»

Как ни старались шаманы, растворившись в воздухе, где от них не осталось ничего, кроме глаз, сколько бы ни проглатывали стрелы и даже деревья, им никак не удавалось возвратить светила назад. И только после того, как Хактцины подвергли людей многим испытаниям, они смилостивились и вернули Солнце и Луну[554].

Очевидно, в подобной космогонии нет и тени злого духа, если не считать хвастовства шаманов. И уж вовсе нет намека на первородный грех. Если в индейской мифологии и действуют злые духи, то это божества-паразиты, но никак не основные персонажи божественного мироздания. Например, tricksters в легендах Северной Америки, чемпионы розыгрыша, порой весьма жестокого, очень похожи на Локи из мифологии кельтов.

Европейские миссионеры и этнологи не устояли перед соблазном усмотреть предшественников дьявола в колоритных персонажах Большого Зайца, Кума-Кролика, Синей Сойки, Старика, Ворона и, безусловно, Койота, приняв их за близких родственников нашего средневекового лиса; они