Я проснулся под утро, совершенно измотанный. Открыл глаза, собираясь с мыслями, посмотрел на дощатый потолок избушки и с трудом вспомнил, где я и кто я. Голова жутко раскалывалась. Хотелось пить, в горле совершенно пересохло.

Вдали раздавалось урчание автомобильного двигателя. Пока до меня дошло, что это именно автомобиль, а не мотоцикл, что он направляется в мою сторону и что это наверняка не Гром, драгоценные секунды почти истекли.

Времени на обдумывание Гром-не Гром не оставалось.

Я схватил пиджак, напялил его, едва попав в рукав, потом быстро свернул газету со стола и вместе со спичечным коробком сунул ее в боковой карман. Почему-то я был уверен, что гости пришли по мою душу и когда выскочил на дощатое крылечко, то увидел, как за толстыми стволами сосен промелькнуло белое пятно подрыгивающего автомобиля, похожего на милицейский «Уазик».

— Менты… — вырвалось у меня, и кто-то над ухом произнес емкое и не требующее разъяснений слово «Шухер!»

Скорее всего, старуха все-таки раскусила Грома. Или же меня заметил какой-нибудь грибник или охотник. Если менты с собакой, шансов у меня было немного. Сориентировавшись по солнцу, я обежал избушку и, двигаясь короткими перебежками, побежал на север — к городу. Через пару минут послышались голоса. «Уазик» остановился, потом через пару минут, начал объезжать избушку по окружности, видимо, намереваясь перехватить меня дальше.

Я углубился в лес. Мягкая почва, усеянная прошлогодними иголками, поглощала звук шагов. Бежать было легко и приятно и даже ветки, периодически стегавшие по лицу, не сильно мне мешали. Адреналин будоражил, подстегивал и гнал вперед.

Я знал, куда иду и что буду делать дальше.

Я пересек две проселочные и одну асфальтированную дорогу — абсолютно пустынные.

Двигаясь по лесу вдоль дороги, я заметил метрах в ста ворота воинской части и вышку и понял, чьи крики слышал каждый вечер и утро и думал, что мне мерещится. Я ухмыльнулся и покачал головой.

— Надо же… — сказал я негромко. Теперь было понятно, почему в избушке и рядом с ней совершенно не было гостей типа грибников — здесь была охраняемая зона.

Я тут же скрылся в лесу, чтобы не нарваться на патруль, отошел на почтительное расстояние и теперь шел постоянно прислушиваясь. Тем не менее, в этом я был абсолютно уверен, из части меня не заметили и никакой погони не последовало.

Через полчаса я вышел к большой ферме с мычащими коровами. Издали увидел остановку, на которой стояли трое девушек — скорее всего, доярки, ожидающие транспорт в город.

За фермой через лесок обнаружилось озеро у подножия холма, на котором возвышалась здоровенная водонапорная башня, покрытая коричневыми пятнами ржавчины. Я узнал эту башню. За ней начинался район под названием «Северная гора». Место не самое благополучное, а говоря обычным языком — трущобы на окраине города.

По другую сторону холма начиналась местная свалка, которая плавно перетекала в улицу с деревянными сараями, гаражами и лачугами, слепленными из всего, что можно было найти на этой свалке. Рядом со свалкой стояла повозка, запряженная понурой лошадью. Косматый мужик в трико что-то выковыривал из мусора и бросал на повозку.

Увидев меня, он замер. В его руках я разглядел старую автомобильную покрышку. Вид у него был недобрый, но для меня так даже было лучше. Ясно, что мужик занимался чем-то не слишком законным.

— Че уставился? — спросил он, не спуская с меня глаз и лениво сплюнул. Рядом с повозкой сидела внушительных размеров собака, похожая на кавказскую овчарку. Она подняла огромную морду и вопросительно уставилась на хозяина.

— Менты на хвосте, будь осторожен, — я оглянулся и кивнул на холм. — Думаю, минут через двадцать тут будут. Не знаешь, где Зору найти?

Он ухмыльнулся, что можно было трактовать как «щас я сказал первому встречному-поперечному», однако вдали, я даже не понял, где именно, раздалась сирена. Мужик вздрогнул. Собака навострила уши. По его лицу пробежала тень.

— На Сиреневой предпоследний дом. Спроси там. — Он ловко вскочил на повозку, щелкнул поводьями и выкрикнул: — Н…но! Пошла! Быстрее!

Собака побежала рядом.

Моя рука привычно потянулась в карман пиджака, чтобы достать телефон и посмотреть, где находится улица «Сиреневая», но тут же я вспомнил, где нахожусь и чертыхнулся. Юркнув с дороги на тротуар, я засеменил вдоль высокого забора и едва не налетел на чумазых детишек, обступивших колонку с водой. В руках у них были бутылки из-под шампуня, которыми они брызгали друг в друга, издавая при этом совершенно умопомрачительный шум и гам.

Кто-то случайно полоснул и по мне. Холодная вода попала на лицо, залила правый глаз. Они на миг стихли, потом разразились хохотом.

— Эй, пацаны, где тут Сиреневая?

— А вон там направо за гаражом, — показала рукой чумазая девчонка. — Вы что, к тете Зоре?

— Нет. То есть…

— Ага! Давайте я лучше вам погадаю, я же вижу, вы не местный, вы что-то ищите и не можете найти! — девчонка протянула ко мне руки, ее огромные черные глаза сверкнули, но я уже бежал вперед под оглушительный хохот и струи брызгалок в спину и мне было совсем не до смеха.

Свернув направо за серым гаражом, я оказался на узкой, утопающей в темноте улочке. Забор и фасады домов были увиты плющом или диким виноградом так, что самих домов практически не было видно.

Прямо посреди этого двора, который оказался тупиком, стояла черная «Волга» — машина Шелеста. Я не сразу заметил ее в полутьме, а когда разглядел, то остановился как вкопанный. Это была не «Волга», это был…

Голова рефлекторно повернулась, чтобы отыскать табличку с названием улицы, но вместо привычных синих прямоугольников с трафаретными буквами я увидел намалеванное мелом на стене «Сиреневая, 2».

А когда снова повернул голову к машине, то мой взгляд наткнулся на приоткрытую дверь в глухом заборе, из которой на меня смотрели два огромных черных глаза.

Это была Зора, цыганка с рынка. Я узнал ее сразу и даже немного обрадовался, если бы не ее выражение лица. Смертельный ужас — так бы я его описал, если пользоваться книжными клише. Но другие слова тут