к истине дела». Как можно догадываться из последующего хода дел на соборе, это мнение Флоренция перевесило другие: решено поступить было так, как он думал. Конец словопрениям по вопросу: быть или не быть новому вероопределению, положил епископ Кекропий. С своей точки зрения, т. е. что совершенно достаточно тех вероопределений, какие уже существуют, Кекропий предложил собору прочесть главнейшие из тех вероопределений, какие уже существовали в Церкви. Это мнение принято было собором (Д. III, 510–11). Были прочитаны символы Никейский и Константинопольский (II вс. собора), послание Льва, и некоторые послания Кирилла Александрийского. Но при этом-то чтении и открылось во всей ясности, как мало основательности во мнении о ненадобности нового вероопределения. Открылось, что не все принимают прочитанные документы одинаково охотно. Но крайней мере не все выражали свое согласие с посланием папы Льва, а это главное, потому что послание Льва именно написано по случаю ереси монофизитской. В самом деле, между тем как одни находили послание Льва образцовым, ни подлежащим ни малейшему сомнению, почему и восклицали: «это вера отеческая, это вера православных, благочестиво и истинно учил Лев» (Д. III, 541 — 2), другим некоторые места этого послания казались недостаточно точно выражающими истину, сомнительными, ведущими к несторианству. И хотя истинный смысл этих сомнительных мест разъяснён был собором чрез сличение их с подобными же местами из писаний св. Кирилла (Д. IIИ, 542 — 3), тем не менее на вопрос, последовавший затем со стороны императорских сановников: «все ли теперь не сомневаются в чистоте и правильности веры Льва, изложенной в его послании», — один из епископов — Аттик — от лица других заявил, что он просит, чтобы ему вместе с несколькими другими епископами дан был срок из нескольких дней для более спокойного и точного обсуждения послания Льва. На это некоторые епископы заметили: «что если уже нужно дать срок, то пусть все епископы сообща примут участие в этом обсуждении». Вопрос в настоящем случае решили императорские сановники, назначив пятидневный срок для обсуждения дела и объявив: «нет нужды всем вам собираться; пусть Анатолий архиепископ Константинопольский изберет из числа других епископов таких, которых он сочтет наиболее способными вразумить сомневающихся» (Д. III, 544–545). А такими сомневающимися были: епископы иллирийские и палестинские (Д. III, 542)[263]. На этом заседание и кончилось.

Следующее заседание для рассуждений о вере состоялось 17 октября, как скоро кончился пятидневный срок, назначенный для убеждения епископов, сомневавшихся в чистоте веры, изложенной в послании Льва. По открытии заседания, Пасхазин, папский легат, от лица прочих членов, выразил мысль, что собор подтвердил веру Вселенских соборов Никейского, Константинопольского и Ефесского и убедился в правильности учения, высказанного в послании Льва. Тогда сановники потребовали, чтобы все епископы по порядку поклялись пред святым Евангелием, что они действительно считают послание Льва согласным с вероучением соборов Никейского и Константинопольского (Д. IV, 10. 11). И действительно, открылось, что не только все епископы, доселе нимало не сомневавшиеся в чистоте убеждений папы Льва, подтвердили это, но тоже сделали и епископы, высказывавшие сомнение в данном отношении, каковы епископы Иллирии и Палестины. Так один из иллирийских епископов от лица прочих предстоятелей этой церкви заявил: «мы вполне уверены, что папа Лев вполне православен, ибо когда мы по определению собора прибыли к архиепископу Великого Константинополя, (т. е. во время пятидневного срока, о котором было упоминаемо выше) — желая увериться в том, в чем мы немного сомневались, то мы нашли, что легаты были вполне готовы разъяснить сомнение: нам объяснили то, что фраза говорила темно и неопределенно. Они анафематствовали всякого человека, отделявшего от божества плоть Господа нашего Иисуса Христа (т. е. мыслящих по-несториански). Посему мы согласились с посланием Льва и подписали его». Все другие епископы из Иллирии тоже сказали: «все мы подали такой же голос, с которым все мы согласны» (Д. IV, 30–32). Такое же согласие с посланием Льва заявили и епископы палестинские, относившиеся доселе к нему также, как и иллирийские. Один из этих епископов от лица прочих сказал собору: «некоторые слова в послании Льва были нам противны, как допускающие, для желающих так мыслить, раздробление и разделение в Господе Иисусе (несторианство); относительно этих выражений мы сначала сомневались, но услышав от легатов, что выражения эти не допускают никакого разделения в Иисусе Христе, мы согласились с посланием и подписали оное, и заявляем теперь об этом для пользы всего мира» (Д. IV, 32–34). После того как кончился сбор отдельных голосов по вопросу о послании Льва, все епископы единодушно восклицали: «все мы согласны, все также веруем, все также мудрствуем» (Д. IV, 47). На этом же заседании отцам собора пришлось убедиться, что и египетские епископы принадлежат к числу лиц, высказывающих сомнение относительно послания Льва. Это было по такому случаю: названные епископы, в числе 13-ти, обратились к императору с изложением своего вероисповедания; император, как и следовало ожидать, передал исповедание это собору для его обсуждения. Но в исповедании между именами еретиков, которых проклинали египетские епископы, не было имени Евтихия (Д. IV, 50–51). Этим фактом собор, в справедливом подозрении, был крайне недоволен; отцы собора говорили: «почему они не анафематствовали учение Евтихия, — они подали исповедание с коварством, они хотели насмеяться над нами и уйти». Другие члены собора при этом прибавили: «собор созвав ради Евтихия, и не ради чего иного; римский архиепископ писал ради негоже. Мы согласились с посланием, пусть согласятся и они». На требование произнести анафему, на Евтихия, египетские епископы, когда увидели, что им нет возможности избежать подобного поступка, сначала не совсем кажется искренне и решительно отвечали: «если кто иначе учит, чем как объяснено нами в исповедании, будь то Евтихий или кто другой, да будет анафема». А потом, вследствие особенной настойчивости собора, они наконец произнесли и прямо анафему на Евтихия (Деян. IV, 52. 54). Что же касается принятия послания Льва и согласия с ним, то египетские епископы всячески отказывались выразить по этому поводу свое мнение. «Относительно послания Льва, говорили они, мы ничего не можем высказать, ибо вы знаете, что все мы, египетские епископы, по правилам Никейского собора подчинены архиепископу Александрийскому и что мы не можем поступить никак без суждения названного архиепископа». А так как, с осуждением Диоскора, заметим, в Александрии не было архиепископа, то под этим предлогом епископы египетские и вознамерились избежать подписания послания Льва. Напрасно отцы собора старались вразумить уклоняющихся, напрасно внушали им, что нельзя придавать одному лицу, хотя бы то был и архиепископ Александрийский, больше значения, чем самому собору Вселенскому, что они, тринадцать епископов, не