Шум, поднятый мопедами и мотоциклами, стих лишь в начале шестидесятых, когда ощутимо снизилась их численность – все больше людей отдавали предпочтение автомобилю.

Транспорт наполнял ФРГ шумом, грязью и смогом, на дорогах стояли пробки. В 1980-х гг. ситуация обострилась до предела. В 1985 г. в Западной Германии насчитывалось 25 млн транспортных средств, в объединенной Германии их число впервые превысило 40 млн (по состоянию на 1995 г.) и до сих пор остается приблизительно на этой отметке. Однако на сей раз шумовая нагрузка не выросла пропорционально росту численности машин – прежде всего благодаря удачным мерам защиты: противошумовым стенам, более тихим моторам, улучшенной выхлопной системе и оптимизированной форме кузова, дальнейшим ограничениям скорости и дорожного движения. И даже несмотря на это, в XX в. дорожное движение оставалось одним из главных источников шумовой нагрузки.

Проблему усугубляли новые тренды градостроительства послевоенного времени. Население быстро росло, семьям бумеров требовались новые квартиры. Новая вещественность, уходившая корнями в Баухаус 1920-х, нашла свое высшее выражение в жилых комплексах чудовищных размеров. Ущелья между нью-йоркскими небоскребами уже в те годы были Большим каньоном шума. В 1950-х гг. Мис ван дер Роэ (1886–1969), один из ведущих архитекторов Баухауса, превратил Чикаго в город прямых линий и стеклянных фасадов. Усиленный небоскребами шум города-миллионника достигал верхних этажей домов. Лишь постепенно возобладало убеждение, что городам нужны также другие архитектурные формы. В настоящее время все больше городов устанавливают препятствия на пути бесконтрольного распространения шума: больше зеленых насаждений, висячие сады, шумопоглощающие фасады и новые принципы городского планирования.

Бюро, канцелярии и бухгалтерские конторы во временном промежутке между 1920 и 1970 гг. обладали существенно более высоким уровнем шума, чем сейчас. Двести одновременно работающих пишущих машинок строчили, как один гигантский пулемет. В сравнении с этим адским треском современное офисное помещение с системой шумоподавления выглядит оазисом тишины. А в бухгалтериях больших предприятий, банков и страховых агентств, где работали сотни счетных машин, было почти так же шумно, как на улице.

https://youtu.be/iJZcjZD0fw0?si=_MBsI-Bu9l18v9TT

47. Какофония на колесах

Послевоенный период. Дорожный шум в Нью-Дели, 2018 г.

Шум издавали механические пишущие машинки, определенные модели которых – Remington, Underwood или немецкие AEG – впервые позволили печатать быстро, с характерным треском и щелканьем. Акустическим «оружием массового поражения» стала Mercedes Electra, разработанная одним немецким инженером. Сбоку у нее был электромотор, который приводил в движение бумагоопорный вал. Особенно экономные предприниматели могли получить бюджетную модель, с диском вместо дорогого электромотора. Прикрепленные к крышке ремни трансмиссии связывали диск с паровой машиной – добро пожаловать в канцелярский ад. В бюро начала XX в. иногда бывало так же шумно, как на оживленных перекрестках. В 1932 г. немецкие ученые доказали, что уровень шума в помещении берлинского Бюро расчетов по почтовым чекам, где работали 320 счетных машин, достигал 73 фон. Такой же шум создавал транспорт на Потсдамской площади[396].

Раздражало и щелканье телеграфных аппаратов. В течение десятилетий этот звук ассоциировался с новостями, скоростью и сенсацией. Эти устройства прочно обосновались на почтамтах, в редакциях и администрациях по всему миру – трескучие, шипящие, гудящие монстры, которые оставались шумными до последнего. В редакции Tagesschau в Гамбурге они стояли даже в середине 1990-х гг.; им отвели отдельные помещения, чтобы не обременять напряженно работающих сотрудников дополнительной шумовой нагрузкой. Неблагодарная работа выпадала на долю телеграфных ассистентов, вспомогательного персонала, по большей части студентов – практически ежеминутно ныряя в адский шум, они отрывали телеграфные ленты и передавали их редакторам. Несмотря на то что обмен информацией становился все интенсивнее, технологии помогли справиться с шумом и здесь. Телефакс был уже существенно тише, он издавал только своеобразное урчание и попискивание. А последовавшая за ним электронная почта стала практически беззвучной. Письмо падает в ящик всего лишь с коротким щелчком, но звуковой сигнал можно и отключить. Телеграф и звенящие кассовые аппараты – хороший пример того, что не все раньше было лучше или тише.

Промышленные предприятия и ремесленные мастерские вплоть до 1970-х гг. оставались экстремально громкими. Конечно, в межвоенный период удалось одержать первые победы над шумом благодаря новым технологиям; так, в обработке чугуна и стали тихая дуговая сварка заменила оглушительную клепку. Однако колоссальный рост производства после 1945 г. стал причиной того, что работа в промышленности и ремесле оставалась очень громкой и небезопасной. Даже в 1960 г. обычный рабочий день в сталелитейном предприятии Maxhütte близ Нюрнберга, число работников которого в лучшие времена достигало 9000 человек, едва ли отличался от описания, сделанного одним репортером в 1930 г.: «Эти огромные фабрики с их трубами и рычагами, металлоконструкциями, доменными печами, отвальными мостами, стальными тросами, кранами, отвалами – настоящий лабиринт под серой дымовой завесой! К тому же оглушительный грохот: гул машин, гром кузнечных молотов, визг пил, фырканье расплавленного металла, свист брызжущих конвертеров, треск и шипение литья! Кажется, будто ты попал в мастерские Вулкана»[397].

Самая страшная техногенная катастрофа в Германии произошла в межвоенный период. Утром 21 сентября 1921 г. прогремел мощный взрыв на принадлежавшем концерну BASF химическом заводе в Оппау (ныне часть Людвигсхафена). В 7 часов 32 минуты рабочие, как обычно, взорвали слежавшуюся соль (сульфонитрат аммония), чтобы работать с ней дальше. Но в этот раз из-за взрыва воспламенилось более 400 т азотных удобрений. Людвигсхафен потрясли две мощные детонации. 559 человек погибли, 1977 – получили ранения. Взрывы были слышны за 300 км, даже в швейцарском Цюрихе. Похожие вещества стали причиной катастрофы 4 августа 2020 г. в порту Бейрута – сильнейшего взрыва последних лет. Тогда погибли не менее 207 человек, более 3000 были ранены. После 1945 г. газеты всего мира неоднократно сообщали об авариях, взрывах или пожарах на фабриках и металлургических заводах. Работа под землей тоже была связана с шумом и опасностью. Взрыв рудничного газа, произошедший 7 февраля 1962 г. на шахте Луизенталь в Фельклингене (Саарланд), стал самой крупной аварией такого рода в истории ФРГ. Предположительно, причиной чудовищного взрыва стало нарушение правил техники безопасности: в 7:45 на глубине 600 м кто-то прикурил сигарету. Вследствие катастрофы погибли 299 человек, 73 получили травмы разной степени тяжести. Во второй половине века в мире было зарегистрировано более двухсот таких аварий.

Лишь со временем работодатели и политики пришли к убеждению, что продуктивно трудиться могут только здоровые работники, защищенные от несчастных случаев. Понемногу, крошечными порциями добавлялись новые меры охраны труда, а вместе с ними – меры защиты от шума. «Шум угрожает нашему здоровью»[398], – писала одна из немецких газет в 1957 г. Союзы предпринимателей ФРГ установили, что в промежутке