одном из пограничных городов гунны напали на римлян и перебили многих. Из Константинополя было отправлено посольство с требованием объяснения причины нарушения договора. Ответ был дан в том смысле, что то было лишь отмщение за обиду: епископ города Марга тайно похитил в их земле сокровища из могил их царей. Гунны требовали выдачи виновного и грозили войной. Начавшиеся переговоры не привели к соглашению, и гунны сделали набег на правый берег Дуная, производили грабежи и опустошения, захватывали укрепления и взяли крепость Виминакий.[786] Жители Марга хотели уже выдать своего епископа, но тот предупреди л их и сам бежал к гуннам. Он предложил им, в случае прощения его вины, сдать город. Гунны ему доверились, и он вернулся с большим отрядом, который укрыл в засаде, а ночью впустил в город.[787] В связи с этими событиями Аттила потребовал от Феодосия письмом выдачи всех перебежчиков и скорейшей уплаты дани, которая была задержана вследствие враждебных действий гуннов. Он требовал также, чтобы к нему прибыло посольство для выработки условий уплаты дани на будущее время. Ответ, который был дан Аттиле, не удовлетворил его. Он сделал набег в пределы империи, разорял римские земли, захватывал укрепления и овладел Рациарией, главным городом Побережной Дакии. Военные силы империи были в ту пору отвлечены в далекие предприятия для отпора персам на восточной границе и экспедиции против вандалов. Феодосий поспешил закончить ту и другую войну, и широко задуманная и удачно выполненная экспедиция против Гензериха не привела ни к каким результатам. Западная империя была слишком ослаблена, чтобы без помощи Восточной справляться с таким предприимчивым и энергичным врагом, и православная Африка подпала под власть фанатичного арианского государя. Богатая житница Рима была окончательно потеряна, и море оказалось во власти Гензериха.

Как далеко простерлось гуннское нашествие в 442 году, об этом нет точных сведений в наших источниках. По-видимому, вся Фракия была наводнена гуннскими грабительскими отрядами, так как отправленный ко двору гуннских царей посол императора Сенатор не решился ехать сухим путем, хотя его титул давал гарантию личной безопасности, и направился из столицы морем в Одисс (Варну), где имел свое пребывание дукс провинции Скифии.[788] Об условиях, на каких был восстановлен мир с гуннами, не сохранили сведений дошедшие до нас источники.

В связи с теми тяжкими бедствиями, которые пережила империя от нашествия гуннов, стоит указ Феодосия, изданный на имя магистра оффиций Нома 12 сентября 443 года. Под угрозой строгих кар император повелевал пограничным дуксам довести состав пограничных войск до нормального числа и не обижать пограничных солдат и состоящих в союзе племен (foederatae gentes) при выдаче им содержания (annonaria alimenta); далее, подтверждается старое право пограничных солдат владеть и пользоваться предоставленной им землей, не платя никаких повинностей. На эти земли не простирается никакое право давности при захвате ее другими лицами, а равно он не подлежат отчуждению. Магистру оффиций вменяется в обязанность в январе месяце каждого года докладывать императору о точной цифре всех пограничных войск по всем границам империи, а также о состоянии сторожевых флотов, а в то же время сообщать о лицах, заслуживающих наград за ревностную службу или кары за нерадение. В заключение император выражает надежду, что при надлежащем состоянии пограничной охраны, в случае нашествия где-либо врага, раньше придет весть о дарованной Богом победе, чем о битве.[789] Указы о неприкосновенности земель, предоставленных пограничным солдатам, выходили и раньше: в 409 и 423 годах,[790] но, очевидно, злоупотребления продолжались по вине корыстных командиров.

На следующий год после заключения мира Аттила устранил от соправительства своего брата Бледу и стал единым повелителем всех гуннских орд, кочевавших на широком пространстве от Паннонии и до Кавказских гор, а также и множества других народов, покоренных гуннами как в прежнее время, так и особенно в его грозных походах. Своими военными подвигами Аттила поразил воображение современников и остался жить навеки в эпическом образе германских народных саг. Его двор был теперь живым центром международных сношений с далекими народами, он имел при себе верных слуг не только из германцев, но и римлян. По-прежнему он поддерживал дружеские сношения с Аэцием, сын которого, Картелион, жил у него одно время в качестве заложника.[791] Аэций прислал ему из Рима образованного человека, который служил ему секретарем в сношениях с империей, а Аттила подарил Аэцию шута по имени Зеркона, который пользовался особенным расположением покойного Бледы.[792] В пору дружеских сношений с Аэцием Аттила принял от западного двора звание магистра армии, и те деньги, которые он получал ежегодно из Рима, считались его жалованьем по должности.

Мирные отношения с гуннами, восстановленные в 443 году, продержались до 447, который ознаменовался страшным нашествием Аттилы, имевшим гораздо более грозный характер, чем предшествующее. Ближайшим поводом послужили, по-видимому, задержки в уплате ежегодной дани и не прекращавшееся бегство гуннов от своего повелителя на службу императора. Гунны наводнили всю Фракию. На берегах реки Ута (Вид) магистр армии Арнегискл дал большую битву Аттиле, но потерпел поражение и сам пал в бою.[793] Гунны прошли до Маркианополя и завладели этой сильной крепостью.[794]

Среди всеобщей паники и беспомощности только незначительный придунайский город Асимунт создал себе славное имя.[795] Асимунтинцы не прятались за своими стенами, но выходили навстречу конным отрядам гуннов и победоносно сражались с ними. Когда гунны, после многих потерь, оставили надежду овладеть этим городом и отошли от него, асимунтинцы пошли за ними, выслеживали отдельные грабительские отряды, отбивали добычу и в неожиданных нападениях истребляли врага. Благодаря быстроте своих действий, смелости и ловкости, а также знанию места, они имели постоянно успех и истребили много гуннов, отбили и отпустили много пленных и принимали к себе перебежчиков. Подвиги асимунтинцев указывают на то, как под влиянием грозных условий жизни в тех местах и постоянной опасности варварских нашествий изменились нравы населения. Из мирных земледельцев оно превратилось в такой же народ воинов, каковыми были их соседи за Дунаем.

Аттила между тем спускался на юг по долине Марга (Моравы) и дошел до Наисса (Ниш). Этот укрепленный город, родина императора Константина Великого и недавнего кратковременного носителя царской диадемы Констанция, мужа Плацидии, храбро оборонялся; но осадные орудия Аттилы разбили его стены; город был взят и превращен в груду дымящихся развалин.[796] Долго потом он оставался в виде развалин, и послы императора по пути к Аттиле не могли здесь найти приюта для остановки.

Наисс представлял узловой пункт, где