испытываю такую же любовь к своей мастерской, какую испытывает капитан корабля к своему судну. Думаю, мне удастся правильно обустроить ее. Но мой кошелек не всегда позволяет приобретать то, что требуется. И все же те вещи, которые я покупаю, прослужат долго, и сейчас я должен использовать этот шанс, потому что в будущем он может больше не представиться.

Перемены в мастерской принесут больше косвенных, чем прямых расходов. Ибо для меня она не будет совершенной, пока я не обзаведусь всевозможными вещами, которые сделают ее удобной для работы.

Из-за твоей больной у тебя, должно быть, много трат. Что до меня, то я не буду сидеть без дела, если ты в настоящее время не сможешь выслать ничего сверх того, что посылаешь обычно. Тем более что недавно я как раз получил от тебя дополнительную сумму на расходы. И потому хочу подчеркнуть, что при необходимости справлюсь и так.

Но я горю желанием продолжать работу и добиться успеха. Дополнительным стимулом для меня стало то, что Раппард тоже начал прилагать усилия, и даже больше, чем раньше, а я стремлюсь оставаться на одном уровне с ним – так нам проще находить общий язык и помогать друг другу. Он написал гораздо больше картин, чем я, и дольше занимался рисованием, но наши достижения сравнимы. Я могу отставать от него в живописи, но рисунок я ему не уступлю. Хотелось бы, чтобы мы с ним продолжили работать в одном и том же направлении, а именно изображали простых людей, сцены в столовых, приютах и т. д. Он пообещал навестить меня на днях, и я хотел бы договориться с ним о том, чтобы сделать серию рисунков с людьми из народа, которые мы потом превратили бы в литографии, но только в том случае, если они получатся довольно удачными. Собственно, это и куча иных причин заставляют меня прилагать все больше усилий.

В любом случае, сможешь ты что-нибудь выслать или нет, смею пообещать тебе, что в скором времени у меня появятся лучшие по качеству рисунки. Переоборудование мастерской – даже если сейчас его нельзя считать полностью законченным – позволяет подступиться кое к каким новым вещам.

Но на моем пути станет меньше препятствий, если на днях ты сможешь выслать мне дополнительную сумму. Иначе я, наверное, столкнусь с трудностями – не смогу купить рисовальные принадлежности, оплатить работу модели или привести в надлежащий вид мастерскую.

Я сказал «лучшие по качеству рисунки», но это относительно. У меня есть несколько этюдов голов – сирот и т. п., которые я не смогу исправить потому, что в них отразилась настоящая натура, а также потому, что я не осмелюсь пообещать, что завтра или послезавтра сумею выполнить их лучше, даже если в них есть определенные недостатки, вызывающие у меня справедливое недовольство.

Я подразумеваю под «лучшими по качеству рисунками» нечто другое, а именно иной подход при их создании: я привнесу в них больше игры света и тени, что встречается в моих этюдах, выполненных этой зимой, редко или не встречается совсем.

А это я могу пообещать тебе уже сейчас.

Завтра в моей мастерской будет многолюдно: придут мать и младшая сестра Син, а также соседский мальчишка, которые вместе с моими домочадцами будут позировать для того рисунка, первый набросок которого я посылаю.

Раппард тоже много занимается с моделями, и, по-моему, нет более правильного пути. Особенно если постоянно работать с одной и той же моделью, что позволяет понимать ее все лучше и лучше. Это письмо дополняет вчерашнее, и теперь ты знаешь, что сегодня я составил план для новой акварели, которая будет выполнена в том же жанре, что и посланная ранее, а завтра ко мне придут модели, чтобы позировать для нее. Надеюсь, я сумею проработать ее лучше, чем ту, что прислал тебе. Удастся ли мне это??? Не могу сказать заранее.

Я начинаю работу над ней, хотя мне кое-чего недостает. Но у меня есть одна вещь, которой не хватало раньше: правильное освещение. И это для меня ценнее любого количества краски. Если сможешь купить еще красок, сделай это, но я уже столько всего получил от тебя и так мало, во всех смыслах, доволен достигнутым результатом, что не решаюсь попросить. Как бы то ни было, я постоянно надеюсь, что все получится, как в алгебре, где минус, помноженный на минус, дает плюс, и что неудачи в итоге приведут к успеху.

До свидания, и наилучшие пожелания твоей больной или, вернее, идущей на поправку пациентке.

Твой Винсент

325 (R30). Антону ван Раппарду. Гаага, понедельник, 5 марта 1883, или около этой даты

Дружище Раппард,

благодарю за Ваше письмо от 27 февраля, на которое я отвечаю сегодня. Сначала – к Вашим вопросам по поводу литографий. Вы наверняка заметили, что при работе чернилами и углем используется один и тот же вид бумаги. Этот лист я приобрел в магазине Смульдерса и Ко, который продает бумагу здесь на улице Спёйстраат; его склад находится на аллее Лаан, и там есть большой выбор литографских камней всевозможных форматов. Эту бумагу называют «кукурузной», в свое время ее заказали для одного из министерств, где на ней зарисовывали различные карты, чтобы впоследствии изготовить литографии.

В магазине оставалось несколько листов, и я забрал их все. Смульдерс пообещал заказать для меня еще несколько; не знаю, сделал ли он уже это, но в любом случае он знает о них все и может выписать их по почте в течение нескольких дней. Цена довольно высока – 1,75 гульдена за лист. У Смульдерса также продаются литографские карандаши, в том числе и те, которые специально предназначены для этой бумаги, – они дороже и, на мой взгляд, намного уступают обычным; у Смульдерса также можно купить автографические чернила, жидкие и в кусках; впрочем, эти составляющие найдутся у любого литографа.

Гратуар, который использовал я, имеет следующую форму [см. иллюстрацию].

Я купил его у Смульдерса. Кроме того, есть еще один инструмент, который называют иглой, им процарапывают контуры – словом, проводят быстрые, тонкие нарезные линии, подобные тем, что делаются с помощью гравировальной иглы, только они получаются белыми на черном фоне.

Разумеется, в качестве гратуара можно использовать что угодно, форма не имеет значения – я также использовал свой перочинный нож.

Во сколько обойдутся мне мои эксперименты?? Смульдерс обещал назвать мне окончательную цену, включив в нее стоимость печати и камней. Мы договорились, что он будет выставлять не ту цену, которую выставлял до сих пор, так как сам печатник еще не вошел в курс дела, было несколько неудачных опытов и т. д. Однако я ожидаю интересного предложения от Смульдерса, но прежде ему нужно все спокойно обсчитать. Дело в том, что он должен озвучить стоимость двенадцати камней различного формата, при условии, что я куплю все сразу, а также стоимость печати дюжины работ из одной серии и двух дюжин – из другой. И цену бумаги. Когда я говорил с ним в последний раз, он был ужасно занят и предложил вернуться к этому вопросу в конце марта: тогда мы вместе посмотрим на складе. Поэтому я пока не знаю почти ничего о ценах.

Распределение чернил при печати не зависит напрямую от толщины штрихов, – во всяком случае, я видел, как невероятно жирные штрихи выходили очень аккуратными. Что до Вашего друга, который рисует тончайшим пером, то ему, конечно, виднее, но я считаю это совершенно неправильным, так как опасаюсь, что он пытается достичь результата, который несвойствен этому процессу. Если хочешь работать тонким инструментом и при этом добиться выразительности, есть лишь одно известное мне средство, а именно гравирование. Если для работы с автографическими чернилами кто-нибудь хочет использовать ручку, то, на мой взгляд, ее перо должно быть не тоньше обычного, применяемого на письме.

Очень тонкие перья, как и чрезмерно элегантные люди, порой на удивление бесполезны, им зачастую не хватает гибкости и упругости, которыми, по-моему, в определенной мере обладают обычные ручки.

В прошлом году я приобрел штук шесть дорогих необычных подставок и всевозможных ручек – все это оказалось хламом. Но на первый взгляд они выглядели очень полезными. Как бы то ни было – я и сам не уверен, – среди них могут быть подходящие, и, вероятно, используя тонкое перо при работе