Потребовалось два крепких удара промеж крыльев от любящей родительской руки, чтобы привести её в чувство. Однако это не угомонило фрейлин, принявшихся на все лады передразнивать несчастного жениха. Весёлый Брод даже подала сигнал принцессе, чтобы та прочитала заранее приготовленную дразнилку, но дочь императора вместо этого обратилась к Тардешу, единственному, оставшемуся невозмутимым за столом:

— Господин драгонарий знать это заранее?

— Давай, Ваше Высочество, говорить на вашем языке, а то мой, боюсь, не все присутствующие понимают, — отвечал призрак со своим забавным акцентом:

— Нет, меня не предупредили о том, что у вас в гостях можно стать жертвой неудобных шуток.

— Вы не любите шуток, господин драгонарий?!

— Нет, любил — в детстве, — коротко ответил тот, и неловко взяв в руки палочки, попытался зацепить ими еду: — Потом надо мной невесело пошутили, и я их разлюбил.

Демонессе странно было смотреть, как очертания его могучих рук заканчиваются у среза рукавов парадного мундира, откуда вместо сильных кистей, подобающих такому высокому мужчине, торчат голые кости, в которых он безуспешно пытался удержать непослушный прибор. Она сжалилась над гостем, и показала, как надо держать палочки.

— Так?! — переспросил он, по-прежнему неправильно её копируя.

— Да нет! — принцесса перегнулась через стол, прямо в его руках исправляя грубые огрехи. На миг пальцы девушки коснулись невидимой кожи Тардеша, и она, смутившись, резко одёрнула руки, темнея от смущения.

— Господин драгонарий быстро учится, — вежливо пролепетала она, когда Тардеш наконец-то совладал с первым блюдом: — Не обожгла?!

— Ни капельки. Хорошо, что это не суп!

— Простите?!

— Суп. Это у нас обычное первое блюдо. Он жидкий...

— Надо было подать жидкие блюда господину Наместнику, — заметил Император: — Он смог бы отужинать, не попав в подобный казус.

Слуги бросились исполнять невысказанное до конца приказание, на время закрыв рукавами и полами одежд жениха от принцессы.

— Ну, хоть одну несправедливость исправил за сегодняшний вечер, — слабо усмехнувшись, прокомментировал драгонарий.

Принцесса погрустнела:

— Вы не в той стороне ищите несправедливость, — кокетливо, из-под ресниц, сверкнула зелёными глазами она.

Ей показалось, что невидимый взгляд призрака потеплел:

— Я не знаю милая девушка, поддержать или успокоить вас. Я же гость, и пусть вы мне симпатичны, в таких вещах, вряд ли имею права голоса.

Эйро, которому сменили блюда, усмехнулся через стол.

— А если я вам его дам? — искоса поглядела на призрачного гостя демонесса.

— То я им не воспользуюсь. У меня же будет безвыходное положение.

— Почему?

— Я прилетел договариваться с вашим отцом. Если я поддержу вас — я расстрою вашего отца, и моя миссия сорвется. А если я займу сторону вашего отца — то его расстроите вы, и моя миссия всё равно сорвется. И что мне делать?

— Значит, чтобы вы заняли мою сторону, мне надо обидеть отца ещё раньше, чтобы вы не колебались с выбором, тейтоку-доно?

— Знаете, давайте не будем. Ваш отец — достойный правитель и друг Республики. Не будем его расстраивать. Найдите другие применения вашим замечательным талантам.

— Каким, талантам?

— Ну, например — ставить гостей в безвыходное положение.

Она рассмеялась. Потом спросила его:

— Господин драгонарий, вы не представите своего спутника? Кто этот странный юноша?

— Ну, это не совсем юноша...

— Это девушка?! — у Мацуко даже округлились глаза.

Брови у призраков можно заметить, если внимательно приглядываться к их лицам. Сейчас они у Тардеша заметно поползли вверх, а потом он громоподобно засмеялся:

— Не-е-ет! — и уже на своём языке спутнику: — Ты слышал, Бэла, тебя здесь в девушки записали! — и потом принцессе:

— Нет, до девушки ему ещё расти и расти. Не хватает скромности. Это мой воспитуемый — кадет Бэла Гавролеш, с этого вечера — официальный капитан моего флагмана.

«Знаменосец» посмотрел на него, забыв от радости захлопнуть челюсть.

— Он ваш ученик?

— Ну, не совсем так. Наполовину. Это трудно сказать по-вашему. Ну, понимаете, у нас такой обычай, что каждый гражданин, закончив обучение, перед поступлением на службу, выбирает себе ментора-наставника из числа достойных мужей, отличившихся в выбранной им профессии, и в течение некоторого времени обучается под его руководством, на практике. Бэла, вон, выбрал меня.

— Очень мудрый обычай, — заметил император.

— В таком случае, вы, господин драгонарий... — начала было императрица, но её перебили:

— У нас есть такой обычай тоже — сэнсей и ученик, — неожиданно писклявым голосом вставил жених.

Все сидящие за столом повернули к нему головы, и только тут обратили внимание, что он не тронул большую часть угощения.

— Не бойтесь, господин Наместник, если вас не отравили сразу, то остальные блюда можно есть без опаски, — раздраженная тем, что её прервали, заметила Кадомацу.

— После неуместных шуток, — пропищал Эйро, изо всех сил пытаясь придать мужественную хрипоту голосу: — Будешь беречься дать повод для их повторения.

— О, ну так голодайте! — радостно предложила принцесса: — Заморите себя голодом, чтобы потом в Акамори опять рассказывали сказки про мою «кровожадную мать».

— Не слушайте мою дочь, Кирэюмэ-сан. Она шутит. Бессмысленно повторять одну и ту же шутку двое и более раз — она становится издевательством, — сказала мать Мацуко, наливая чашку чая между ними: — А издевательства не в моде в Новой Столице...

— Перестань! — шепнула она дочери, передавая чашку ей в руки: — Смотри, доиграешься — придётся ещё и перед этим извиняться! — и, нежно улыбнувшись Тардешу, вновь обратилась к нему:

— Итак, до того, как нас прервали, я хотела узнать: вы важное лицо на своей родине, господин драгонарий?

— Дома я имею честь занимать пост младшего архидрагонария Республики. Я второе по важности лицо в государстве.

— А почему не первое?

— Первым является архистратиг — командующий всеми вооруженными силами в государстве. Я же, к сожалению — больше звездоплаватель, чем полководец.

— Простите, — вмешалась Мацуко, отхлебнув из чашки: — Если вы младший архидрагонарий, а старший — архистратиг, то, как вы получаетесь вторым лицом в государстве? Где же старший драгонарий?

— А это, — Тардеш усмехнулся: — Один из главных курьёзов Амаля. Старший архидрагонарий командует морским флотом Республики, а младший — космическим. Этот обычай был устроен ещё до объединения планеты,