Шрифт:
Закладка:
- Спасибо! Ты красивая, как принцесса, - прошептал Лоран.
- Вы оба такие милые! - взволнованно, тихим голосом отвечала Элизабет.
«Моя принцесса!» Эти два слова всколыхнули волну воспоминаний. Ей почудился голос сначала матери, а потом и отца. Потрясенная, Элизабет закрыла глаза.
«Если б можно было вернуться назад! - думала она. - В те времена, когда мне было пять, как сейчас Лорану. И папа с мамой вот-вот войдут в комнату, оба смеющиеся! Они души не чаяли друг в друге!»
- Что с тобой, девочка моя? - спросила Адела.
- Голова закружилась. Это из-за сидра, которым нас угостили. Ничего серьезного. Сейчас выпью воды, и мне сразу полегчает.
Пьер подал девушке воды, не сводя с нее ласкового отеческого взгляда. В сердцах присутствующих крепли непобедимые узы взаимной приязни. Ивонна, невзирая на свой статус невестки (старик Антуан неизменно величал ее так), была с Элизабет особенно ласкова. В свое время она очень любила непоседливую малышку с красивым кукольным личиком, и это она была рядом, когда Элизабет во дворе мельницы делала свои первые шаги.
Адела обеспокоенно взглянула на настенные часы у окна. Потом встала, надела пальто и перчатки.
- Элизабет, нам пора, - с нажимом сказала она.
- Уже иду! Скажите, мы проедем мимо дома моих родителей, как собирались?
- Ехать туда в экипаже - не лучший вариант, а пешком - у нас нет времени. Ничего страшного, в следующий раз приедем пораньше, и ты все увидишь.
- Конечно, внученька, время терпит, - подхватил Антуан Дюкен. - Моя невестка содержит дом в порядке, как положено. Проветривает, убирает, и все вещи на месте.
- Спасибо тебе, Ивонна! Спасибо, дедушка Туан! Действительно, посмотрю на дом в следующий раз. И так столько впечатлений!
Обнять, поцеловать каждого члена семьи - это заняло еще какое-то время. Солнце уже клонилось к закату, когда Адела повернула наконец к замку и пустила коня крупной рысью.
- Элизабет, ты довольна? - спросила она, повышая голос, чтобы перекричать стук копыт, позвякивание сбруи и грохот, издаваемый колесами со стальными ободьями.
- Не довольна, а очень счастлива, бабушка! Надо только поскорее стать хорошей наездницей, и тогда вам не придется отвозить меня в Монтиньяк каждый раз, когда я захочу проведать родных.
- Мне всегда приятно увидеться с Антуаном и его сыновьями. Только, боюсь, ездить в такую даль одной тебе не позволят. Милая моя девочка, научиться хорошо держаться в седле невозможно за день или два!
- То есть дедушка запретит мне выезжать за пределы усадьбы, вы это хотите сказать? Но почему? Из-за того, что он так и не простил папу за то, что он женился на маме? Какая теперь разница? Мои дяди и дед Дюкены тут вообще ни при чем.
- Гуго рассчитывает сделать из тебя идеальную барышню, которая будет общаться только с людьми своего круга и унаследует его имущество. Такие же надежды он когда-то возлагал на Катрин. А Гийом их разбил. Роди я ему сына, все было бы иначе… Поговорим лучше о бале, эта тема намного приятнее! У тебя есть подходящее платье?
- Да. То, что я надела на праздничный прием 31 декабря в Нью-Йорке. Очень-очень красивое, - без особого энтузиазма уточнила Элизабет.
«Никто не посадит меня под замок! - сказала она себе, хотя со стороны выглядела как сама покорность. - И уж точно это не удастся человеку, который ненавидел моего отца!»
14 Паучиха в своей паутине
Замок Гервиль, пятница, 12 марта 1897 года
По распоряжению Гуго Лароша позади конюшни была обустроена площадка овальной формы для выездки лошадей, обнесенная белой изгородью. Коня можно было пустить рысью или галопом по песчаной дорожке.
Почти два месяца Элизабет постигала искусство верховой езды под незлобивым надзором Жюстена, направлявшего ее искусно и без лишней спешки.
Уроки проходили чуть ли не ежедневно, что давало молодым людям возможность поболтать без свидетелей и лучше узнать друг друга.
Этим утром весна явила себя во всей красе. Веял теплый ветерок, из леса доносилось птичье пение. Под яркими лучами солнца парковые лужайки покрылись золотыми точками нарциссов жонкиль, декоративные кустарники - робким розовым цветом.
- Хорошо, очень хорошо, мадемуазель! - воскликнул Жюстен. - Вы молодец, какой аллюр[54] ни возьми. Еще кружок галопом, и на сегодня хватит!
Элизабет пришлось привыкать к дамскому седлу, оснащенному двумя обтянутыми кожей передними луками, оно требовало особой посадки. Они с Аделой съездили в Ангулем за соответствующим платьем из коричневой саржи, а к нему купили шляпу с высокой тульей, белый шарф и кожаные сапожки.
- Я бы предпочла сидеть в седле по-мужски, как вы или мой дед, - игривым тоном отозвалась девушка. - Так наверняка намного удобнее.
- Но дамы так не ездят, - отвечал Жюстен.
- Хорошо, еще разочек я, пожалуй, подчинюсь требованиям приличия. А может, после обеда поедем на прогулку? Мне надоело накручивать круги тут или вдоль парковой ограды.
- Мсье Ларош считает, что вы еще не готовы.
Сам конюх думал иначе, но свое мнение держал при себе из страха, что лишится чудесных минут, проводимых с Элизабет. Они понимали друг друга с полуслова и часто вместе покатывались со смеху по малейшему поводу: молодость заставляла забыть все препоны и классовые барьеры.
Элизабет как раз пустила свою лошадку рысцой, когда в ее поле зрения появились дедушка и бабушка. Адела держала мужа под руку, а в другой руке у нее был розовый шелковый зонтик от солнца.
- Вот, пришли посмотреть на твои успехи! - объявил хозяин замка.
Мгновение - и Жюстен напрягся, расправил плечи, принял отстраненный вид. Чету своих хозяев он приветствовал поклоном.
- Мадемуазель как раз закончила тренировку, мсье, - осмелился заметить он. - Перль только слегка вспотела.
Кобылку так и не переименовали. Ее кличка даже стала источником шуток в разговорах между Элизабет и Жюстеном: смешно было приказывать лошади, представляя на ее месте американскую кузину, особенно это касалось некоторых команд.
- Сделай-ка еще кружок галопом, мое дорогое дитя, и прошу, держи хлыст как положено! - попросил Ларош.
- Если вы останетесь довольны моими успехами, вы позволите мне сегодня после обеда выехать на прогулку? - с некоторым вызовом спросила Элизабет. - Разумеется, в сопровождении Жюстена.
- Никаких
