Церкви в корейских селах Приморской и Амурской областей стали строиться вскоре после того, как численность их жителей стала возрастать, а хозяйство сельчан стало крепнуть. Лишь в с. Благословенном Амурской области, история которого особая, церковь была заложена почти одновременно с постройкой жилищ и школы. Сначала эту церковь предполагалось освятить во имя Николая Чудотворца, но по распоряжению местных властей она была освящена во имя князя Александра Невского.

В с. Корсаковка сначала в 1870 г. была построена часовня в честь Иннокентия Иркутского чудотворца. Она просуществовала до 1887 г., когда в селе была построена новая церковь в честь того же святого. В следующем году появилась часовня в с. Кроуновка. В 1889 г. была сооружена церковь в с. Пуциловка, освященная, правда, только 2 января 1891 г. во имя святого Иоанна Предтечи. К этому же 1889 г. относится появление церкви в с. Синельникове во имя святого Николая Чудотворца. В начале XX века в корейских селениях на Дальнем Востоке России насчитывалось около 10 церквей, построенных в основном на средства самих корейцев.

Распространение православия среди корейцев осуществлялось миссионерами, личные качества которых не всегда были безупречными. В 1904 г. М. Лян написал небольшой очерк о православии среди Уссурийских корейцев. Не все бесспорно в его заметках, например, о том, что квартиры для миссионеров строились на средства корейцев и т. д. Тем не менее, он, в частности, отмечал: «Миссионер в нашем крае – «помещик» в полном смысле этого слова. Квартира у него чудная – каменной постройки со всеми удобствами… Он же полный хозяин в своем районе; захотел куда-нибудь прокатиться – прикажи старосте, тройка лошадей готова; приехал куда-нибудь – обед уж подан. Главное занятие миссионера заключается в том, что он ходит в школу, где, на непонятном для большей части учеников языке, рассказывает им какую-нибудь статью из священной истории и заставляет учеников заучивать наизусть совершенно непонятные слова молитв. Это его часовое занятие в школе и есть собственно миссионерство».

Отмечая, насколько продвинулось дело школьного образования среди корейского населения Южно-Уссурийского края лишь благодаря тому, что учителями стали корейцы, окончившие учительские семинарии, М. Лян в заключении отмечал: «Хорошо было бы, если и священниками-миссионерами были корейцы. Тогда можно было бы ожидать такого же переворота и преобразования в религиозной жизни наших корейцев…».

Это пожелание Ляна вскоре осуществилось, но возникли другие проблемы. Некоторые корейские миссионеры стали не только помещиками, но, объединившись с местной корейской верхушкой, они взяли на себя функции судей, чего не позволяли себе русские священники. Лишь некоторые случаи просочились на страницы местной печати да фигурировали в документах администрации края. Так, в 1914 г. одна из газет рассказала случай, как священник-миссионер с. Кроуновка о. Роман Ким в присутствии крестьян села вершил суд над крестьянином Пахомом, нанося ему серьезные побои. Причем ему помогал сельский староста. В заключении газета отмечала: «Желательно было бы, чтобы подобные методы насаждения православия были оставлены, так как они производят очень невыгодное впечатление на паству, и результат получается едва ли желательный в целях распространения христианства»[215]. Этот случай доказывает, что корейцы продолжали смотреть на православие не просто как на религию, а как на одну, причем не самую слабую, ветвь власти.

В дореволюционный период очень много говорилось о том, что корейцы нерелигиозны и неспособны к восприятию православной веры. Что они лишь из корыстных целей крестились, а, крестившись, вновь исполняли все обряды буддизма или конфуцианства. Немало на поприще такой пропаганды делалось японской прессой, особенно после установления над Кореей протектората и последующей ее аннексией.

В связи с этим епископ Павел писал: «Еще до поездки своей в Корею мы интересовались вопросом о религиозности корейцев и о подготовленности их к принятию христианства. Мы спрашивали по этому поводу служебных лиц, которые близко стояли к корейцам в особенности Уссурийского края, и получили почти единодушный ответ: корейцы не религиозны. Корейцы не подготовлены к принятию христианства. Не скроем, что такие отзывы опечаливали нас, но, к счастью, мы оказались жертвою и своей неопытности и неопытности лиц, которые так решительны были в суждении по очень сложным вопросам. Теперь, ознакомившись с положением дела на месте, в Корее, и из фактов, занесенных в печать, мы должны прийти к заключению, как трудно судить о религиозности отдельных лиц, и по преимуществу целого народа, и как легко, в данном случае, может сложиться ошибочное мнение у людей, быстрых в своих суждениях»[216].

24 июня 1912 г. в Казанском соборе Санкт-Петербурга была совершена хиротония архимандрита Павла во епископа Никольск-Уссурийского, после чего Владивостокская и Сеульская православные миссии были объединены. Епископ Павел много сделал для того, чтобы православная вера воспринималась корейцами осмысленно, через сердце. При этом он утверждал, что православию чужды идеи политиков о русификации и т. д. Так, на журнале за № 8 от 6 июня 1913 г. Иркутского миссионерского съезда он записал: «Обрусение 76 инородцев не есть прямая цель или задача наших миссионеров». Правда, далее он замечал: «Но, тем не менее – обрусение есть естественный и неизбежный результат разумной и ревностной работы миссионеров, особенно «у себя дома».

Эта же мысль подчеркивалась им позднее, когда он писал, что для православной миссии «не только излишне обременительны, но и чужды задачи гражданских деятелей, имеющих в виду обручение (русификаторство), ассимиляцию и др. Христианство никого не обезличивает, и каждый народ должен вносить в церковную сокровищницу свои национальные черты, вложенные в него Раздаятелем даров Господом Богом»[217].

Таким образом, наряду с успехами распространения православия среди корейцев существовало немало трудностей усвоения ими этой религии. Они исходили, прежде всего, из общих существенных различий корейской и русской культур. Существенной преградой на этом пути было незнание корейцами русского языка, а священниками – корейского. Вплоть до начала XX в. не было никаких пособий на корейском языке для того, чтобы корейцы могли полностью понимать значение тех или иных обрядов, смысл молитв и т. д. Тем не менее, благодаря взаимному стремлению к сближению русского и корейского народов, успехи распространения православия среди корейцев, особенно на Дальнем Востоке России, были существенными.

Источник: http://www.dvbook.ru/book_duhov_x2.htm#

И. А. Сагитова[218] Г. В. Прозорова[219]

Миссионерские школы для корейских детей на территории Приморского края (втор. пол. 19 в. – н. 20 в.)

Параллельно с организацией миссионерских станов шел процесс становления русских школ для детей корейцев русско-подданных. Впервые идею о создании такой школы высказал в 1866 г. военный губернатор Приморской области. Он предлагал открыть школу в Посьетском