раз хуже Фаусто Раваццани. Я тот мужчина, который оторвет твой крошечный член и засунет его тебе в рот за то, что ты посмел трахаться с той, что принадлежит мне.

Я моргнула. Он имел в виду меня? Или это был какой-то деловой спор, о котором я не знала? Со сколькими европейскими дизайнерами был связан Энцо?

Энцо вонзил острие ножа в кожу другого мужчины, заставив ЛаКрока вздрогнуть. Кровь медленно потекла к воротнику француза, когда Энцо спокойно сказал:

— Пей или умри.

Мгновение тянулось в ошеломленной тишине. Я не могла поверить, что все это происходит на самом деле. Что здесь делал Энцо? Как он узнал, что ЛаКрок подсыпал мне наркотик в напиток? Было ли безопасно для Энцо покидать яхту без маскировки?

Дрожащей рукой Лакрок поднес стакан к губам. Он сделал маленький глоток.

— Все это, мудак! — рявкнул Энцо.

Дизайнер закрыл глаза и допил оставшуюся жидкость.

— Вот. Доволен?

— Очень. — Энцо повернулся к Вито. — Возьми его. Ты знаешь, что делать.

— Да, дон Д'Агостино. — Вито схватил ЛаКрока за одну руку, а Массимо — за другую. — Это будет для меня удовольствием.

Энцо подошел и прошептал несколько фраз по-французски, от которых мой босс вспотел. Хотя я ненавидела Энцо, я должна была признать, что он был страшным ублюдком, когда хотел им быть.

Затем Вито и Массимо увели моего бывшего босса, потащив его к лестнице, и я осталась наедине с Энцо. Смущенная и настороженная, я осторожно поставила бокал с вином на стол. Он ничего не сказал, просто уставился на меня, золотые искорки плясали в его темно-карих глазах.

Вопросы крутились у меня в голове, их было слишком много, чтобы даже выразить словами. Поэтому я выпалила:

— Какого хрена, Энцо?

Он схватил меня за запястье и потащил за собой. Я уперлась пятками в землю.

— Подожди. Я никуда с тобой не пойду.

Развернувшись, он дернул меня к себе, и я отскочила от его большого тела. Он обхватил мою шею сзади, пригвоздив меня к месту.

— Ты бы предпочла вести этот разговор на публике, котенок? Я очень зол на тебя за то, что ты подвергаешь себя опасности.

— Сердишься на меня? — Я приподнялась на цыпочки, чтобы оказаться на одном уровне с его лицом. — Ты, блядь, сердишься! Я злюсь на тебя!

Одним движением он наклонился, уперся плечом мне в живот и поднял меня с земли. Я чуть не задохнулась от возмущения.

— Отпусти меня, придурок!

Не обращая на меня внимания, он начал проходить через VIP-секцию, затем вниз по ступенькам, нисколько не заботясь о том, что я кричала и колотила его по спине.

Энцо Д'Агостино снова похищал меня, и я ни черта не могла с этим поделать.

□

Энцо

Я знал, что должен ответить Джие, но в тот момент я был слишком чертовски зол. Что она делала в этом клубе? Разве ее не предупреждали, что ЛаКрок — кусок дерьма? Что, если бы я не приехал вовремя?

Я стиснул зубы, укладывая Джию на заднее сиденье седана, ожидающего у входа. Ее крошечное черное платье задралось и обнажило длинные ноги и великолепную кожу. Я хотел прикоснуться к каждой ее частичке, укусить ее и облизать. Связать ее и пытать до тех пор, пока она не пообещает никогда не покидать меня. Черт, я скучал по ней.

Я устроился рядом с ней и закрыл дверь, затем Рико выехал в поток машин. Джиа тут же набросилась на меня.

— Ты серьезно снова меня похищаешь? Мой шурин будет носить твою кожу, как костюм, Д'Агостино.

Мои губы скривились.

— Раваццани знает, что я здесь.

Она этого не ожидала. У нее отвисла челюсть.

— Что? Вы с Фаусто помирились?

— У нас перемирие. — Я все еще хотел убить его, но перемирие стоило того, чтобы вернуть себе жизнь.

— Я ничего из этого не понимаю. Начинай объяснять, Энцо.

— Когда мы доберемся до отеля. — Я не хотел вести этот разговор в машине на глазах у моих людей.

— О, на этот раз ты не потащишь меня на свою яхту?

— Хочешь вернуться в свою клетку, красавица?

Она свирепо посмотрела на меня, но больше не спорила. Мы молча ехали по темным улицам Парижа, а она печатала и прокручивала страницы на своем телефоне. Без сомнения, она говорила кому-то, что я забрал ее из клуба, или, возможно, сообщала своим коллегам, что она ушла домой. Я не пытался остановить ее. Я был просто счастлив сидеть здесь с ней в относительной тишине, позволяя ее присутствию успокоить хаос в моей голове. Я так чертовски сильно скучал по ней.

Когда мы подъехали к отелю, я вышел и подошел к ее двери.

— Давай поднимемся в мой номер.

Джиа не пошевелилась, только вздернула подбородок.

— Я не пойду с тобой в гостиничный номер.

Я оперся рукой о крышу машины и наклонился.

— Ты думаешь, я также не понесу тебя через весь отель на плече? Ну же, ты должна знать меня лучше.

Раздраженно фыркнув, она рванулась к двери и, выходя, шлепнула меня по рукам.

— Это пустая трата твоего времени. Я не хочу слышать ничего из того, что ты хочешь сказать.

Я положил руку ей на поясницу и повел в отель. На ней было крошечное черное платье, оставлявшее открытой спину, а ее кожа была мягкой и шелковистой, точно такой, какой я ее помнил. Я никогда не хотел прекращать прикасаться к ней.

Потом мы оказались в лифте. Она попыталась отодвинуться, но я этого не позволил. Вместо этого я притянул ее ближе. Она тяжело вздохнула.

— Ты такой придурок.

Когда мы добрались до верхнего этажа, я кивнул мужчинам, охранявшим мой номер. Один из них открыл дверь, и я ввел Джию внутрь.

— Не хочешь чего-нибудь выпить?

Она подошла к бару.

— Если ты не возражаешь, я сама себе налью.

Это было справедливо, после того, что случилось с ЛаКроком. Я налил себе виски, а она остановилась на бутылке пива из холодильника.

— Я бы никогда не накачал тебя наркотиками, — сказал я.

— О, так что похищать меня и держать в клетке — это нормально, но накачивать меня наркотиками — это слишком. Приятно это знать.

Кончиком пальца я убрал длинную прядь волос с ее лица и заправил ее за ухо. Быстрый вдох ее дыхания был похож на ласку для моих яиц. Я подавил жадные побуждения, говорившие мне поторопиться и взять. Мне пришлось действовать с ней медленно.

— Я не хочу, чтобы ты была недееспособна. Мне нравится, когда ты дерешься со мной.

Она фыркнула и