близкие друзья поддерживали и ободряли меня, я знал, что есть только одно место, которое я действительно хотел и в котором отчаянно нуждался: мой родной дом в Новой Зеландии. Именно здесь я мог оставить своих демонов в покое и позволить начаться процессу исцеления.

* * *

Холодным, солнечным весенним утром гробы, которые несли безупречно одетые бойцы 22-го полка САС, медленным шагом внесли в церковь Святого Мартина.

Церковь была забита до отказа, в ней собрались бывшие и действующие солдаты САС, пришедшие отдать последние почести погибшим. На каждом гробе, украшенном флагом, лежали полковой ремень, берет и медали, и когда они в торжественной тишине медленно проносились по проходу к кафедре, головы всех присутствующих поворачивались, сопровождая их взглядом, а присутствующие мужчины вспоминали о своей смертности.

Читались хвалебные речи и пелись гимны — в атмосфере, которая была настолько заряжена эмоциями, что не могла не тронуть за душу. Но это было не просто эмоциональное выражение скорби, ведь среди тех, кто недавно вернулся из Персидского залива, чувствовалась настоящая волна гнева — чувство, которое не должно присутствовать на такой службе.

Когда на улице смолк пронзительный треск винтовок почетного караула, одинокий горнист начал играть «Зарю», и его жуткие причитания стали последним приветствием павшим.

Стоя там, на полковом кладбище, я вдруг почувствовал себя очень отстраненным и одиноким — ведь прощальный салют и сигнал горна могли так же легко звучать и в мою честь, и когда каждый проходил мимо могил, склоняя голову и прощаясь, никто не стеснялся своих слез боли и утраты.

* * *

Через несколько месяцев после нашего возвращения из Ирака в Стирлинг Лэйнс прибыли представители ООН, чтобы встретиться с теми из нас, кто был военнопленным. Их задача заключалась в сборе показаний о том, как с нами обращались, пока мы находились в руках иракцев — была создана комиссия, которая должна была предпринять попытку взыскать с иракского правительства компенсацию за жестокое обращение с гражданскими и военными.

Бывшим военнопленным САС были присвоены номера, чтобы обеспечить конфиденциальность и защитить наши личности. Мне был присвоен номер «Солдат № 5».

ЭПИЛОГ

Бум! Звук огромной бомбы, разорвавшейся где-то в центре города, был хорошо слышен с моего возвышения на крыше. Клубящийся черный дым свидетельствовал о разорвавшейся взрывчатке и горящих материалах, по которым можно было примерно определить место взрыва.

На мне больше не было камуфлированной формы британского образца, и я не носил винтовку — все это было обменено два месяца назад на элегантный костюм за 600 долларов и портативную радиостанцию «Моторола». Теперь я был гражданским лицом — через семь лет после войны в Персидском заливе я наконец решил оставить Полк и теперь гастролировал по миру в качестве консультанта по безопасности.

— Что скажешь, Киви? — Спросил меня Майк, босс «Стирлинг Секьюрити», помня о высокопоставленных клиентах, с которыми мы находились на вилле. Я опустил бинокль и осмотрел обманчиво живописный вид, открывающийся передо мной. Террористы фундаменталистского толка только что взорвали еще одну бомбу — четвертый взрыв за последний час, концентрированная атака в преддверии выборов, которые должны состояться через две недели.

— Думаю, нам стоит оставаться на месте, пока ситуация немного не успокоится, — ответил я. — До отеля осталось совсем немного, а с нашим сопровождением мы доберемся туда меньше чем за десять минут.

— По-моему, неплохо, — ответил Майк в своей естественной неформальной манере. — Я попрошу ребят из сопровождения сходить и принести нам пиццу.

Наши клиенты присоединились к нам на балконе виллы, на их лицах было написано беспокойство. Они были гражданскими лицами, мужчинами и женщинами, не привыкшими подвергаться подобной угрозе, но именно поэтому они и нанимали таких людей, как мы с Майком, чтобы оценить целесообразность пребывания и продолжения их бизнеса здесь. Наступил момент, когда погоня за деньгами столкнулась с риском для собственной жизни; мы находились здесь для того, чтобы этого не случилось.

Продолжая осматривать горизонт, ряды белоснежных домов и многоэтажек, огромную естественную гавань, уходящую в почти безграничный горизонт, я размышлял о событиях, которые привели меня к этому моменту.

Я покинул Полк, но не работу. Это была просто очередная командировка, очередное путешествие, не похожее на Северную Ирландию, Южную Америку или Боснию. Единственное отличие заключалось в том, что теперь со мной не было огромной армейской «зеленой машины», которая была моей жизнью на протяжении последних 13 лет, — но ее тренировки и уроки, несомненно, оставались.

После Персидского залива я уже был готов выйти за ворота, растерянный, разочарованный и подавленный. А потом в мою жизнь снова вошла Сью. Она стала тем лекарством, в котором так нуждался мой измученный организм. Через несколько дней после моего возвращения мы снова были вместе, и с ней большинство моих проблем стали незначительными. Ее отношение к случившемуся оказалось совершенно противоположным тому, чего я ожидал. Постоянно подшучивая над моей травмой, пытаясь развеселить меня и поднять мне настроение, каждый раз, когда мы выходили на улицу без костылей, она угрожала взять напрокат скейтборд и тащить меня за собой. Никогда не жалуясь, она каждый вечер часами массировала мою травмированную лодыжку, пытаясь облегчить боль или просто ее успокоить. Ее постоянная поддержка и любовь убедили меня в том, что это именно та женщина, с которой я хочу провести остаток жизни, и в итоге мы поженились.

Через месяц после освобождения из плена мне предоставили отпуск, чтобы вернуться в Новую Зеландию и повидаться с друзьями и семьей, о которых я так мечтал. Это было чрезвычайно эмоциональное время для всех, но самой яркой частью поездки стала пара дней, которые я провел с подразделением «Киви» в Папакуре. Это были люди моего круга, люди, которые могли понять, к чему я пришел, и, что самое главное, люди, которым я мог доверять. Я слишком много пил, слишком много говорил и пролил несколько слез с товарищами, которых считал братьями. К тому времени, когда я сел на обратный рейс в Великобританию, я был уже на пути к тому, чтобы снова стать самим собой. Прошло много-много месяцев, прежде чем кошмары окончательно утихли, но та поездка в Новую Зеландию заложила прочный фундамент для моего дальнейшего выздоровления.

Моя реабилитация заняла более года, бесчисленные визиты в реабилитационный центр для военнослужащих в Хедли-Корт и еще одна операция на лодыжке задержали мое полное возвращение на службу. Однако самый большой стимул я получил еще до начала интенсивного реабилитационного процесса.

Вскоре после возвращения в Херефорд меня снова вызвали в кабинет командира Полка. Предложив мне присесть