хоть вирусом в этот раз заражать не стали. Я понадеялась, что мое дерево останется в безопасности. Гер со смехом опроверг все опасения, заявив, что те будут жить в малом крейсере а-ля тюремная крепость, и вряд ли они выберутся наружу дальше, чем за двести метров от него. Ну и хорошо. А то вдруг я однажды захочу проведать так полюбившуюся мне многоэтажную квартирку высотой со средний небоскреб.

А потом был праздник. По всей людной части острова развернулись развеселые народные гуляния. Конечно, трудно было сделать город красивее, чем он был, но все ответственные за это нелегкое дело справились на ура. Многочисленные деревья были увиты переливающимися гирляндами и обвешаны глянцево блестящими лентами, прямо по обочинам дорог возвышались внушительные гроздья сверкающих воздушных шаров, а жители каждого дома украсили свои фронтоны разнообразными родовыми гербами. На улицах раздавали сладости, звучала веселая музыка, танцевали люди. Я любовалась на все это великолепие почти час, что было для меня своеобразным рекордом, ибо толпы, даже такой счастливой, я всёже не любила. Урвав халявную, а оттого не менее привлекательную булочку, я щедро скрошила ее в карман, направляясь на край города, в то спокойное место, куда в мой первый день на Тсарниан привел меня Герм. В кармане шумно чавкало, и я улыбалась отчего-то особенно ясному сегодняшнему дню. Это такое невыразимое удовольствие – любоваться на чистое небо, в полной мере испытав весь ужас мрачных подземелий.

Все последнее время мы с Гером почти не виделись. Он помогал карателям разбираться с эрсиорхами. Я держалась в стороне, и потому мы пересекались редко и ненадолго, и никогда не оставались наедине. Буквально сегодня утром отбыл малый крейсер с диверсантами, увозя Ктиарана и компанию в знакомые места, на этом можно было поставить жирную точку и благополучно забыть. И я бы с радостью. Но почти уверена, что красноглазые монстры еще долго будут преследовать меня в ночных кошмарах.

Я закрыла глаза, подставляя веки теплым солнечным лучам, и незаметно для себя провалилась в сон. Когда я их открыла, на город уже спустились сизые сумерки. В вечерней тишине был слышен лишь шепот ветра в листве, мелодичное пение одинокой птицы, далекие отголоски непрекращающихся народных гуляний, и знакомые шаги. Мое сердце екнуло и пропустило удар. Высокий, с развевающимися по ветру волосами, в просторной белой рубашке Гер выглядел как сновидение. Создавалось ощущение, что я все еще витаю где-то в пространстве собственных грез, и наблюдаю то, что сама себе легкомысленно намечтала. Воплотившись наяву, видение подошло, невозмутимо уселось рядом, и обеспокоенно взглянуло на мечтательницу. До меня дошло, что я разглядываю мужчину расширенными от восторга глазами, чуть приоткрыв рот. Встряхнув головой, я поспешила развеять наваждение.

– Как дела? – Вопрос, прозвучавший весьма буднично, подразумевал ответ куда более развернутый и серьезный, который я особо то слышать и не хотела. И мужчина меня не разочаровал.

– К черту дела, – улыбнулся он.

Я довольно кивнула, усаживаясь поудобнее. Говорить не хотелось, но с Гером это было и не обязательно. Довольно комфортно с ним было просто молчать, созерцая зыбкую красоту окружающего. Однако мужчина решил, что сегодня не тот случай.

– Я был у твоего отца.

Если этим высказыванием он собирался кого-то здесь удивить, то явно просчитался.

– И спросил его мнения относительно нашей с тобой дальнейшей судьбы.

А вот это уже интересно.

– Мм?

Я заинтересованно повернула голову и наткнулась на его горящий взгляд. Мужчина пристально изучал мое лицо на предмет малейшей реакции на свои недавние слова. Я облизала пересохшие губы и тихо поинтересовалась:

– И что же ответил отец?

Гер зацепил из травы кончик моего бисерного пояска, и стал нарочито бесстрастно перебирать прозрачные мелкие бусины, катая их меж тонких пальцев.

– Ллоррх Хоррсге уверил, что поддержит любое решение собственной дочери.

Я сделала вид, что задумалась.

Ну… Ведь он имеет ввиду свадьбу? Это обязательно? Мы можем пока просто быть вместе, не нагружая себя лишними обязательствами. Свадьба это же много народа, толпа гостей, а мне бы хотелось просто побыть вдвоем. Это я потом буду Рин Тсарге? Разница небольшая, хотя… Интересно, где тут обычно меняют паспорта? Чую, понесло меня как обычно, не в ту степь. Чтобы не унесло и того дальше, я поспешила ответить.

– Думаю, она не будет возражать, если дальнейшая наша судьба станет одной на двоих.

Гер кивнул, пряча довольную улыбку, и сразу же посерьезнел. Хм, и это все? Я ожидала более бурной реакции. Хотя лишние эмоции и Герман, я и запамятовала, казались чем-то несовместимым. Мужчина уловил мое замешательство, и вздохнул, решаясь.

– Прежде чем мы свяжем свои жизни, я должен кое о чем тебя предупредить.

Я вся внимание.

– Я ведь тоже не совсем человек.

Его серьезные глаза вновь пристально буравили мое лицо в поисках неадекватной реакции. Тоже? В смысле «тоже»?

– Ты эрсиорх? – Одними губами прошептала я.

– Упаси боги! – Возмутился тот. И тихо добавил: – Все куда хуже…

Хотя, чего мне бояться. Будь Гер хоть человекообразный киборг с электронными мозгами и мышечными имплантами, я бы все равно любила его до конца дней. И стоило мне для самой себя это осознать, как на моем лице тут же расползлась дурацкая улыбка. Мужчина не впечатлился моей реакцией, оставаясь неизменно хмурым. Но я уже твердо решила стереть эту неуместную серьезность с его лица.

– Ты должна знать, на самом деле я…

– Тихо, – моя ладонь накрыла его рот, не дав договорить.

– Рин! – Его укоризненный взгляд вызвал у меня неконтролируемый приступ веселья. Я рассмеялась, добавив к первой ладони еще и вторую.

– Мне все равно!

– Ммм! ррнннн!!

Очередной взрыв смеха, многократным эхом отозвавшийся в серебристых кронах.

– Мне все равно, – пропела я, беззаботно тряхнув волосами.

Его глаза потеплели, и я убрала руки в ожидании очередного шага.

– Я люблю тебя, Рин.

Что-то теплое, невыразимо светлое и радостное разлилось внутри, затопив собою все пространство с головы до пяток, и мне захотелось крепко обнять весь мир, но так как под рукой был только Гер, то вся нежность досталась именно ему. Тогда, прижимаясь щекой к твердой мужской груди, я окончательно поняла, что мое настоящее счастье, это здесь и сейчас, именно с этим человеком, и больше ни с кем. И черта с два я позволю кому бы то ни было это разрушить. Ощущая его теплые пальцы на своем мокром от счастливых слез лице,