зловеще темнеющим кляксам. Люблю ночь. Ты никого не видишь, никто не видит тебя. Растворяешься в темноте, и все проблем, казалось, слепо проплывают мимо, не заметив.

Уже подходя к выходу, я подняла голову, и вздрогнула от неожиданности, едва не сбросив спящего зверька. На фоне светящегося в полумраке мрамора чернела мощная фигура, облокотившаяся о стену возле темнеющей арки дверного проема.

– Ты что здесь делаешь? – Поинтересовалась я шепотом, стараясь незаметно переложить Фуниана себе в карман.

– Тебя жду, бублик. Есть серьезный разговор.

Тяжело вздохнув, Царним отлип от стены, и пройдя пару шагов, уселся на теплый мрамор, свесив ноги в сад. Не дожидаясь особого приглашения, я устроилась в метре от него, расправив живописно разметавшиеся по камню складки платья, и вопросительно уставилась на чернокосого.

– Что стряслось?

Тот покачал головой, будто пытаясь согнать в общую кучу разбежавшиеся мысли, и повернулся ко мне.

– Ты ведь хороший человек, Рин, ты должна все понять, верно?

Интересное начало. Я тихонько пожала плечами, не желая отказываться сразу от столь многообещающего комплимента. Но хотя бы чернокосый привычно не пошлил, что не могло не радовать. Хотя и в чем-то ощутимо напрягало. Раньше мне ни разу не приходилось видеть его таким задумчивым и серьезным. Видимо, должно было произойти что-то настолько значительное, что заставило его изменить привычной беззаботной манере общения.

– Смотря что ты хочешь рассказать, – отозвалась я, осторожно разглядывая его практически слившееся с густой сумеречной тенью лицо.

Облокотившись спиной о граненую колонну, он не спешил, испытывая мое любопытство задумчивым разглядыванием ночного светила.

– Помнишь, не так давно я сказал, что местную луну называют Виринеей?

Я кивнула.

– Еще я говорил о том, что на Тсарниан есть такие существа, кому ее ненавязчивый свет куда милее дневного…

Отчего-то мне вдруг почудилось, что воздух вокруг нас стал заметно холоднее. Я поежилась, и на всякий случай обняла себя руками.

– Ты о ком?

– Эрсиорхи. Помнишь?

А, ну да. Как не помнить. Жуткие ночные создания с названием, напоминающим звук храпа. Будь я чуть моложе и чуть впечатлительней, они давно воплотились бы в моих ночных кошмарах.

– Да, помню.

Если он хотел меня заинтриговать, то это ему более чем удалось. Контрастно очерченный правильный мужской профиль мог бы и сам быть тенью призрачного эрсиорха, открой вдруг мужчина кроваво красные глаза, оскаля клыкастую пасть, и протянув ко мне когтистую руку. Фантазия разыгралась не на шутку, благо атмосфера способствовала как никогда.

– Что ты знаешь о моем отце, Рин? – Внезапно решил сменить тему чернокосый.

Я вопросительно подняла глаза, столкнувшись с его нетерпеливым карим взглядом, и осторожно ответила:

– Думаю, не больше, чем полагается. Он советник моего отца, его двоюродный брат…

– Ты же в курсе, что он приемный, верно? – Не дал мне договорить тот.

– Уже да.

Скрывать было глупо. Не умею врать, да и смысла в этом на данный момент не проглядывалось.

– Также ты в курсе, где его нашли приемные родители, я прав?

– Прав, – в очередной раз не стала отрицать очевидного я.

Мужчина вздохнул, и расстегнул верхнюю пуговицу туго обхватывающего горло плотного камзола.

– Ты ведь умная девочка, бублик?

Мне казалось, что на сегодняшний день хватило достаточно необычных событий, чтобы не распространять их еще и на ночь. Видимо, я ошиблась.

– Не жалуюсь.

Он кивнул, и с мольбой уставился мне в глаза.

– Может, тогда ты сама обо всем догадаешься?

– Догадаюсь…о чем?

Тот упорно продолжал сверлить меня глазами, будто пытаясь мысленно передать необходимую информацию. Я лишь хлопала ресницами в ответ, не особо понимая, что он, собственно, пытается мне внушить.

Меня спасла бабушка. Стук каблуков мы услышали задолго до ее прихода. Царним поджал губы, смирившись с мыслью, что прорицатель из меня никакой.

– Поговорим завтра, хорошо?

Оставалось лишь согласно кивнуть и подняться с мраморного пола вслед за ним.

Внушительная спина чернокосого уже скрывалась в дальнем проеме, когда из ближайшей арки появилась собственно бабуля.

– Гуляешь?

– Угу.

– Ну и правильно, вечерний воздух здесь целебен.

– Чем? – Вопрос был задан скорее на автомате, чем, как если бы это действительно меня интересовало.

– Фиолели цветут, – бабушка неопределенно провела рукой по воздуху, изображая не то цветущий фиолель, не то его особую полезность. – Идем?

Я послушно взяла ее под локоть, и мы двинулись знакомым путем до моих покоев.

– И в чем же целебность этого цветения? – Я всё-таки заинтересовалась.

– Ты знаешь, мне так приятно, что приходится объяснять тебе настолько обыденные для нашего человека вещи, – улыбнулась бабуля, – как будто я восполняю утраченную возможность обучать всему тебя, маленькую. – Она тихо засмеялась, чуть сжав мою руку на своем локте. – Фиолель – ночное растение. В определенный час оно начинает выделять пыльцу, которая прекрасно лечит нервную систему. Представь себе, – весело добавила она – На Тсарниан ты не найдешь ни одной истерички! Я думаю, это заслуга наших обширных фиолелевых полей.

Я знала по крайней мере одну такую истеричку мужского пола, после общения с которым образовался жутковатый черный синяк на плече. Пожалуй, стоило исправить сие досадное упущение, и устроить ему принудительный курс лечения, закопав в фиолелевом поле по самую шею как минимум на ночь.

– Полагаю, ты уже в курсе завтрашнего мероприятия?

Ну еще бы, ведь познакомить меня со скрытым от всех глаз балкончиком в главном зале было именно ее, бабушкиной, идеей. И грех было подобным знакомством не воспользоваться. Хотя откуда бабуле было знать о моей осведомленности по поводу содержания конвертов, и обедах-смотринах? Ведь подслушать этого я не могла явно. Поэтому я отрицательно покачала головой и воззрилась на бабушку с немым вопросом во взоре.

Бабуля скептически сощурилась, но все же просветила:

– Завтра к обеду у нас будут гости. Это несколько достойных молодых людей, претендующих на твою руку.

Пришлось сделалась вид, что я удивлена. Честно говоря, уже ничего не хотелось, кроме как упасть на собственную кровать, причем даже особо не раздеваясь. Бабуля продолжала «удивлять»:

– Если ты не готова выбирать из них, то можешь уже завтра назвать имя своего собственного избранника, если он не будет против.

Я понятливо ухмыльнулась.

– Думаю, для начала мне самой стоит с ним обсудить этот вопрос.

– Разумеется, – согласилась бабуля. – Гермиан будет здесь за час до обеда. Думаю, вам хватит этого времени.