Мужчина не ответил. Он всего лишь на секунду закрыл глаза, а когда открыл, они уже не были человеческими. Влажно поблескивающая краснота затопила все свободное пространство между его век. Я сжала челюсти, стараясь не закричать, когда в арочный проем, вслед за этой мечтой окулиста в заячьих тапках потекли остальные претенденты на звание лучшего ужаса местных подземелий. Они рассредоточились вдоль стен, до невозможности сузив и без того небольшое пространство.

– Кто ты такой?

Делая вид, что не замечаю окруживших нас красноглазых монстров, я сосредоточила внимание на Ктиаране, который хоть и был таким же монстром, но хотя бы, в отличие от остальных, был мне знаком.

– Думаю, ты и сама знаешь ответ, – ровно проговорил тот, остановившись в метре от меня.

– Эрсиорх, – догадалась я.

– Почти, – довольно улыбнулся монстр. – Состою с ними в прямом родстве.

– И ты решил таким образом представить меня семье? – Кивнула я в сторону невозмутимых наблюдателей.

– Ты сама все решила Рин. Тебя не приглашали на наш небольшой семейный совет, но раз уж ты здесь, придется мне поделиться некоторой информацией.

Давно пора. Самое время как-никак.

– Эрсиорхи, Рин, – начал бывший полуящер тоном заправского школьного учителя, – это коренные жители Тсарниан, которых веками истребляли залетные поселенцы. Истребляли, да не истребили, как видишь, – демонстративный широкий жест рукой, приглашающий полюбоваться на стойких аборигенов.

Но мне отчего-то не захотелось лишний раз этого делать. Мне подумалось было выразить готовность посочувствовать их нелегкой судьбе, но я вспомнила свое неоднозначное положение, и передумала.

– Те, кто выжил в борьбе не стали мириться с ролью угнетенных, – продолжал Ктиаран, – в разные годы ими было предпринято множество попыток вернуть себе свою землю, как видишь, безуспешных. Клан Карателей не зря ест свой хлеб, – горько усмехнувшись, он вновь моргнул, возвращая глазам куда более привычную зелень, – тогда мы поняли, что наша стратегия нуждается в корректировке, и решили действовать хитростью. Что ты знаешь об исключительных особенностях эрсиорхов, Рин?

К подобным вопросам я была не готова, поэтому лишь отрицательно покачала головой в ответ. Полуящер понятливо кивнул, и стал нарезать неспешные круги вокруг нас с Гером.

– У некоторых из нас имеется определенный дар. Мы можем внушать человеку желаемое при прямом зрительном контакте.

Ах, ну да, Царним же получается тоже наполовину эрсиорх, или на четверть? Все братья Хоррсге оказались потомками коренных жителей Тсарниан. Интересно. Все мои худшие версии подтверждались, но это ожидаемо не радовало.

– И еще один нюанс, – истинные эрсиорхи способны на некоторое время менять собственный облик. У нас, потомков от смешанного брака эта особенность выражается только в способности менять цвет глаз. Однако отец, как истинный эрсиорх, будучи еще ребенком, смог измениться и внушить твоей родне, чтобы те приняли его в семью и вырастили как собственного сына. План удался, но лишь частично. Как выяснилось позже, не без помощи нашего драгоценного Тсарге, – злой взгляд на бессознательного мужчину, – нашему внушению могут быть подвержены далеко не все. Золотая кровь, понимаешь ли, не позволила его влиянию завладеть ими в полной мере. Со временем оно сошло на нет. Да было поздно. Твои родственники, приютившие нашего отца, несвоевременно скончались.

Он сделал многозначительную паузу, из которой я смогла понять, что не без помощи, собственно, эрсиорхов.

– Но это не сделало его преемником власти. Несмотря на то, что отец заблаговременно озаботился сделать весь ваш род неспособным к деторождению, появился твой отец, – такой же обладатель редчайшего мутагена, позволяющему иметь в жилах золотую кровь, как и ты, Рин.

Я сглотнула. Пригрели, выкормили, вырастили, так эта змея их еще и отравила.

– Он и занял пост правителя вместо Вестиана. Казалось бы, путь к власти наметился чуть более долгий, чем предполагалось. Тогда мы решились на очередную попытку захвата власти с помощью силы, и в очередной раз не преуспели.

Ага, помню, налоги им тогда повысили, ха!

– В результате чего мы потеряли двадцать лет в резервации, но… – Он остановился напротив, и склонил голову, пристально разглядывая мое лицо, – приобрели нечто большее. Еще один шанс вернуть свою землю. С твоей помощью, Рин.

– А причем тут Гер? – Пискнула я, пытаясь увести тему в сторону от собственной персоны.

Полуящер скривился.

– Он обещал сотрудничать при условии, что мы никого больше не убьем. Тсарге тогда научил нас многому, что знал сам. Благодаря этому мы смогли создать собственную лабораторию и синтезировать некоторые полезные вещества самостоятельно. Например такие, с помощью которых отец смог бы поддерживать человеческий облик постоянно. Но в самый ответственный момент он нас предал, отказавшись от сотрудничества. И этого мы ему не простим.

– Я полагаю, отказом от сотрудничества ты называешь то, что он не пожелал отдать меня?

– И не только, – ледяным тоном констатировал Кти.

Ситуация оказалась простой и незамысловатой. Несправедливо угнетенные аборигены всего лишь хотят выбраться из душных подземелий на свежий воздух. И для этого им крайне необходима я. С одной стороны прекрасная перспектива послужить на благо ущемленного в правах народа, но с другой было нестерпимо жаль себя. Вот если бы они попросили по-хорошему, я бы еще подумала, но тоже вряд ли согласилась. Я так полагаю, мирную жизнь нынешнему населению Тсарниан их приход к власти отнюдь не гарантировал, скорее наоборот.

– А если я не соглашусь? – Мои едва заметные поглаживания лица Германа стали судорожно-нервными.

Полуящер улыбнулся во все тридцать восемь, обнажив удлинившиеся клыки, и мне стало ощутимо более жутко, чем было всего за секунду до этого.

– Конечно, не согласишься, – прошипел он тоном удава, медленно, и со вкусом обвивающегося вокруг обескураженного близлежащей перспективой крольчонка. – Только есть один крошечный нюанс. Напомни-ка мне, где сейчас твоя драгоценная кровь?

А, ну да. Приехали. Я отвернулась от торжествующего монстра, и уткнулась лицом в жесткие волосы Германа, так вкусно пахнущие фиолелями, равнодушно констатировав про себя наш общий конец. Свою кровь я отдала добровольно и на благое дело, не оставив ни капли для себя, о чем, в общем то и не жалела. До этого момента. А тот ее синтетический аналог, который я получила взамен, вряд ли обладал свойствами, способными защитить от дара внушения, как и от некоторых одаренных.

– Что будет с Гером?

Не услышав ответа, я повернулась обратно, оценила выражение глаз полуящера и убедилась, что ничего хорошего. Сделав почти болезненное усилие,