я рукой и прошел к креслам и журнальному столику в центре библиотеки. — Отец постоянно тут пропадал… Перерыл кучу книжек, чтобы сделать оружие против нексов сильнее. И, как мне кажется, он преуспел. Но я от этого далек, и теперь мне предстоит многое наверстать. Увы, без отца это будет ой как непросто. Итак, чем могу служить, ваше…

— Давайте без титулов. Порой они сильно мешают.

— Как же я могу вас называть?

— Горн. Борис Сергеевич Горн. А это мой помощник, Людвиг, — кивнул он на рыжего амбала в углу. — К вашим услугам.

— Чем же я могу вас порадовать, Борис Сергеевич? — спросил я, усевшись в кресло, откинулся на удобную спинку. — Уж не наведались ли вы ко мне только для того, чтобы взять почитать редкий труд по анатомии нексов?

— Ох, нет, увольте! — притворно рассмеялся Горн.

Лицо при этом сложилось в пугающую гримасу, словно на черепушку натянули резиновую маску, а потом прибили гвоздями. А вот глаза остались прежними — как у снайпера, который готовился нажать на спуск.

— Хотя я бы провел здесь пару вечеров… — сказал он и схватился за спинку второго кресла. — Вы позволите?

— Конечно…

Горн пододвинул кресло поближе и опустился в него.

Повисла пауза, и только мой собеседник раскрыл рот, как скрипнула дверь. В библиотеку зашел Зубр.

Недвижимый Людвиг резко сошел с места и встал у дворецкого на пути. Тот сжал кулаки, но сохранил хладнокровие.

— Ага, Евгений Михайлович, вы все-таки нашли нашего дорогого гостя? — выдохнул дворецкий, выглядывая из-за плеча у здоровенного амбала. — Борис Сергеевич, не желаете ли чаю?

— Нет, спасибо, Василий, — покачал головой Горн, сложив руки в замок. — Кстати, а где ваша сестра, Евгений Михайлович, она же приехала вчера вечером? Мне бы очень хотелось познакомиться с воспитанницей князя Саблина.

— Увы, она отсутствует, — отозвался Зубр. — Наносит визиты вассалам.

— Жаль, — вздохнул Горн. — Хорошо, если Евгений Михайлович не против, я бы хотел побеседовать с ним с глазу на глаз.

Зубр при этих словах еще больше помрачнел.

— Я настаиваю на этом, — твердо продолжил инквизитор. — Людвиг, ты тоже выйди. Не смущай хозяина.

— Все в порядке, Василий, — покачал я головой и жестом отпустил дворецкого.

Слуги не спеша удалились, и мы с Горном остались один на один.

— Итак… — улыбнулся инквизитор. — Я спешил на всех парах, чтобы успеть до кончины вашего отца, но увы. Погода была нелетная, и мне пришлось задержаться. Жаль несчастного Михаила Александровича. Мне очень хотелось исповедовать его.

«Для чего?» — чуть не слетело с моего языка. Чтобы отец на смертном одре выложил вам все до последнего секрета? Понадеялись, что у умирающего окончательно съедет крыша?

Действительно, прискорбно. Для вас.

— Значит, ваша миссия провалена?

— Нет, отнюдь. Есть пара вопросов, которые меня уполномочили задать вашему отцу. Но поскольку вы наследник его дел, я задам их вам.

— Кто уполномочил?

— Люди на самом верху, — поднял он глаза к потолку. — Полагаю, вы знаете, какую организацию я представляю?

— Вы представитель Тайной Канцелярии.

— Я инквизитор. И я разыскиваю чудовищ, которые прячутся среди людей.

— Ах, да… Мой дворецкий говорил, что вы приехали в Фаустово искать кого-то. Но вы немного запоздали. Всех чудовищ из Монолитов мы уже уничтожили.

— Было тяжело?

— Та еще работенка, но это мой долг перед Императором и страной.

— Ах, да и еще ваши вассалы…

— И это тоже. Среди них нашлись негодяи которые, стоило моему отцу умереть, сразу ударили в спину.

— Барон Герасимов, не так ли?

— Он. А вы, как погляжу, хорошо информированы? Мы покончили с мятежником всего-то пару часов назад. Вы по его душу здесь?

— О, нет. Делами мятежных баронов пусть занимается императорский суд. Моя цель выяснить правдивость другой информации.

— Какой же?

— Информации о ваших сношениях с Нексусом. Увы, еще встречаются люди, которые пытаются наладить с этой гнусной планетой «контакт». Вот об этом я и собирался с вами поговорить, Евгений Михайлович.

— О, нет! Вы про ту грязную историю? — скривился я, «внезапно» вспомнив о «грешке» своего покойного отца. — Только не говорите, что во Владимире все еще шушукаются по углам?

— Дела такого рода на особом контроле.

— А как же приговор трибунала, на котором судили моего отца? Кажется, приговор был «невиновен»?

— «Невиновен» из-за отсутствия доказательств, — вздохнул инквизитор с таким видом, словно ему приходится наставлять неофита. — Однако отсутствие доказательств еще не означает невиновность.

— То есть никаких доказательств у вас нет до сих пор? А желания окончательно уничтожить мой род есть, так что ли? И что же эти люди «на самом верху», которые все никак не уймутся за столько лет?

— Тайная Канцеллярия Императорского Синода, Евгений Михайлович, стоит за покой и безопасность подданных Императора. И именно с этой целью я приехал, — беспристрастно оттарабанил Горн. — Никаких иных целей, кроме долга и желания общественного блага, я не преследую.

— Покой и безопасность подданных Императора обеспечивают силы моего рода, — парировал я. — Спросите любого в этом городе, и вам ответят: вы зря приехали, уважаемый Борис Сергеевич.

— Нет, не зря…

Его изуродованные губы разъехались, на мгновение обнажив ровные зубы, а потом инквизитор отстегнул пуговицу сюртука и сунул руку во внутренний карман.

— Я еще уполномочен передать вам кое-какие бумаги.

— Бумаги?

— Да, ваш дворецкий хлопотал о них в столице, но дело постоянно задерживали из-за неблагонадежности вашего рода и занятости Его Величества. Я приехал внести ясность.

Следом он вытащил конверт и положил его на журнальный столик между нами.

— Вот. Это разрешение на поступление в ГАРМ.

От неожиданности я едва не рассмеялся. Инквизитор решил привести мне разрешение на поступление? Он что издевается?

Однако рожа Горна оставалась такой же серьезной, как и минуту назад.

— И с каких пор инквизиция занимается приемом в вузы?

— После одного крайне неприятного инцидента мы проверяем всех абитуриентов, поступающих в ГАРМ. И вы не исключение, Евгений Михайлович. Особенно вы.

С этими словами инквизитор вытащил из кармана второй конверт и бросил его рядом с первым.

— А вот это разрешение на обыск, который подразумевает ваш арест, арест всего вашего имущества и начало процесса, — проговорил Горн, и вновь