— Ваше благородие…

— Они там чего, решили заночевать⁈ — рявкнул я, добавляя голосу металла. — Кто там самый родовитый⁈ Ваша смелость тоже осталась в прошлом?

— Один момент, — склонил голову Зубр и вышел.

За дверью снова начались судорожные телодвижения, и вот дворецкий снова переступил порог и, неся под мышкой аккуратную стопочку бумаг, прошел к моему столу.

— Прошу, господа! — крикнул он.

Господа еще немного потоптались за дверью, а потом вошел первый барон. И было их много…

* * *

— Ваш ход, Анастасия Михайловна, — довольно проговорила Амальгама, с хитрым прищуром поглядывая на соперницу.

— Без тебя знаю, — буркнула Настя переставляя очередную фигурку.

Да уж, при всей ее любви к игре в шахматы, соревноваться с этой женщиной оказалось тем еще испытанием. А когда она еще так улыбается…

В ГАРМе курсантов часто заставляли посвящать шахматам хотя бы несколько часов в неделю. «Проветривает мозги, — как выражался инструктор. — А также отучает от необдуманных действий».

Настя была хороша в этой игре и рвала на тряпки всех с курса. Однако ее навыков оказалось недостаточно — эта соперница просчитывала каждый ее ход.

— Шах, — сказала Амальгама и, аккуратно коснувшись длинным ногтем ладьи, передвинула ее поближе к королю.

— Блин! — дернулась Настя и едва не схватилась за голову.

Ну как так⁈ Опять шах! Уже четвертый за партию! Фигуры Гамы теснили ее «войско» и вот-вот грозили загнать монарха в ловушку!

— Шах! Блин! — пискнул Красавка.

Женин говорящий зверек стоял, упершись лапами о край стола, и внимательно наблюдал за их поединком. Два его хвоста летали туда-сюда, чем сильно сбивали с мысли.

— Мат! Жрать слонов!

— Не мешай! — шикнула на него Настя, но зверек затряс хвостами вдвое усердней.

Эх, и где Женя его взял? Она всегда мечтала о говорящей собаке, но прирученных «порченых» Нексусом зверей достать можно только за очень большие деньги. А дед не любил сорить ими из-за «ерунды». Никаких вторых хвостов, лишних голов или глаз. Только нормальная сильная собака.

— У вас есть два выхода из положения, — склонила голову Амальгама. — Один верный — и это маленький шажок к победе. А другой — заведомо неверный, но вам покажется, что именно так и стоит поступить.

— Ой, и откуда ты такая умная, Гама?

— Как же откуда? С Нексуса, ваше благородие.

— Точно, — надулась Настя и невольно обернулась.

Сашку через тайные проходы увели на первый этаж, когда его отец с баронским воинством прошел к кабинету брата. Чем он дальше от папки, тем лучше.

Настя задумалась. Два хода, говоришь?.. Либо воспользоваться последней ладьей, либо попробовать отыграться слоном. Обороняться первой — очевиднее некуда, но что делать после? Хвататься за короля? От вездесущих коней соперницы Настя отбивалась как могла, а пешек в запасе почти не осталось. Еще был ферзь, но вот им жертвовать совсем не хотелось…

И еще «королева» Амальгамы. Она угрожала ей с того края доски. Гама еще ни разу не притрагивалась к ее черной матовой поверхности.

Как будто выжидала… или пыталась ее запутать⁈

Ладно, хрен с тобой! Настя тяжело вздохнула и занесла ладонь над ладьей.

— Шахматы это как жизнь, ваше благородие, — тихо проговорила Амальгама, и рука Насти дрогнула. — Иногда очевидный шаг — не самый правильный. Когда-то я тоже встала перед таким выбором. Продолжить идти по намеченному пути, или… Повернуть на совсем другую дорогу…

— Блин, Гама! Не сбивай меня, я думаю!

— И именно поэтому вы мне и нравитесь, Анастасия Михайловна, — кивнула Амальгама.

— Нравлюсь? В смысле⁈

— В отличие от молодого барона Берцовского, вы решили подумать, а не просто сделать вид. На Нексусе это еще большая редкость, чем на Земле. А еще перед вами, как и передо мной, стоял выбор: либо продолжать жить, как жили, либо пойти по другой дороге и воссоединиться с братом. Но эту партию вам еще предстоит отыграть до конца.

Настя сжала кулак. А затем потянулась за ферзем. Амальгама улыбнулась еще шире.

— Ой, Гама… — ответила ей Настя улыбкой и передвинула фигуру на нужную клетку. — И как Нексус вообще терпел такую, как ты?

— Неправильный вопрос, ваше благородие.

— Как ты терпела Нексус?

— Вот-вот. Мой ход.

— Жрать!

— Верно, мой мохнатый рыцарь. Время обедать.

* * *

— Прошу, Петр Денисович, — появился Зубр, приглашая барона Разумовского к столу.

Пухлый, бородатый и лысоватый мужик только что закончил зачитывать вассальную клятву.

Ох, я уже со счета сбился, какой он был по счету…

Сначала свой вензель поставил Разумовский, а потом расписался уже я. Рядом с его искусно выведенной уточкой, моя закорючка смотрелось до одури жалко, но другого и не требовалось. Потом как-нибудь натренирую себе подпись посолидней.

Рассыпаясь в благодарностях, сожалениях по поводы утраты отца, пожеланиях мне и сестре здоровья и всяческих благ, невест, женихов, детишек, новых рангов и Сфер, Разумовский попытался побыстрее свалить. Однако…

— Не так быстро, Петр Денисович, — подхватил его под локоток Зубр. — Вы, случаем, не забыли про ежегодный процентик, который вы должны направить своему повелителю?

— Ах, точно… — потер руки разом позеленевший Разумовский. — Уже пришел срок? Как же летит время!

— И вам неплохо бы поторопиться, Петр Денисович, — «деликатно» отозвался Зубр. — Сейчас это важно как никогда.

— Конечно-конечно! — еще раз поклонился он, отступая к выходу, где его ждал безмолвный слуга. — Сверюсь со сметой и обязательно пришлю сколько должно.

— Не задерживайте, Петр Денисович. Не те уж времена.

Гость со слугой юркнули за дверь, и через несколько секунд порог переступил коренастый мужчина в летах, гладко выбритый и хмурый.

На его лице не было ни следа подпития.

— Барон Федор Николаевич Берцовский! — запоздало провозгласил слуга, когда его благородие уже опускался на колено и обнажал меч.

Он скороговоркой пробормотал клятву и уложился в минуту. Моя и его подпись завершили дело.

— А теперь, когда со всеми формальностями покончено, Евгений Михайлович, — хриплым голосом проговорил барон Берцовский, отступая от стола. — Я хотел бы, чтобы вы отдали мне мою дочь.

— Дочь? — удивился я, но тут припомнил, что одна из жен Герасимова и вправду была дочерью Берцовского.

— Да. Евгению, которая, насколько мне известно, тоже пребывает у вас в заложниках, как и Александр.

— Вашу дочь и