Мужчина впереди был мужем сестры Парвати, а значит отцом Раджа. Знал ли он, что Разие носит под сердцем его внука? Вряд ли. И Разие явно не расскажет. Она молчала, осознавая, что эта информация ей никак не поможет. Ее могут убить в любом случае. Кто будет разбираться сейчас, чей у нее ребенок.

— Бегите! — крикнула я, делая выпад вперед.

Это было самонадеянно, глупо. А еще больно. Мой удар отразили и нанесли мне новый. Но не мечом, а ветками аконита по лицу. Раздалось шипение, кожа на щеках покрылась ожогами. Но ничего. Они проходят.

На меня накинулся один из бойцов, а Люкасса вступила в бой с отцом Раджа и еще одним.

Парвати запрыгнула на спину ягуара, увеличившегося в размерах, и закрывала узкий проход спиной, куда убежали Разие с Кори.

Я попыталась столкнуть с себя воина, но он прижал к горлу кинжал. Люкасса, наверное, удивилась бы, что у меня ожоги от аконита, но ей явно было не до меня. Я стукнула коленом в живот мужчину и попыталась перевернуться. Он взял ветвь аконита снова и попытался засунуть мне в лицо.

Я клацнула клыками и укусила его за запястье, стараясь прокусить пальцы.

Аконит жег лицо, но его правая рука теперь была выведена из строя.

— У меня остался меч и левая рука, — прорычал он.

Я сделала еще выпад, но он увернулся и прыгнул на красного тигра. Вот же кости гнилые! Против него и хищника будет тяжело.

Он оттеснял меня от Люкассы, сражающейся с двумя противниками. Тигр бросился на меня, я выдвинула вперед меч, стараясь попасть ему в шею, в горло. Но лапа тигра придавала меня к земле.

Я услышала вой вдалеке. Но слишком мало времени.

Воин взмахнул мечом и опустил на меня.

Я не закрыла глаза, а встречала смерть как завещали мои предки. Только у смерти свои планы были на мой счет.

Раздался крик мужчины. Парвати, пользуясь моментом, когда на нее уже не обращали внимания, взмахнула мечом и напала на мужчину. Я увидела, как отлетел меч, который сжимала рука. На мое лицо попали брызги крови. Я резко встала и нанесла последний удар.

Его тигр хотел отомстить за своего человека, но накинулся на Парвати, но в этот момент его горло прокусил Лалону.

«Я здесь»

Я прыгнула на волка, и добила хищника. Парвати продолжила стоять спиной к проходу, закрывая его. Я повернулась к Люкассе, сражающейся с двумя мужчинами. Я видела, как она истекает ранами. И хотя один из воинов уже почти был выведен из битвы, оставался второй.

Лалону кивнул в сторону двери, где он обронил «Ледяной укус», я резким движением подняла его, запустила меч Дария в ослабленного воина и тот упал.

Отец Раджа с тигром и еще один хищник.

Пантера Люкассы хромала, сама Люкасса уже еле-еле держала меч. Она бросила взгляд на Парвати. Мгновение горькой улыбки.

Женщина сделала обманный маневр, подставляя себя в лапы двух хищников, создавая ситуацию, когда за один раз можно нанести удар по двум. Но не ей.

Я с Лалону прыгнули на отца Раджа, вонзая меч, а Парвати с ягуаром добили второго.

Люкасса упала с пантеры.

— Все? — хрипло спросила она.

— Все, — кивнула я.

— И я… все, — выдохнула она.

— Нет-нет! — зашептала я, наклоняясь к ней. — Люкасса, смотри на меня.

Парвати все еще стояла, размахивая мечом, ожидая, что может кто-нибудь зайти.

— Люкасса, ты же…

— Обрела сына… можно и умереть спокойно, зная, что моя жизнь не была напрасной.

— Нет… я могу зашептывать раны. Я сейчас вылечу.

— Позаботься о нем.

Это были ее последние слова перед тем, как глаза остекленели. На ее руку упали прозрачные капли, и так я поняла, что плачу. Я закрыла ее веки, погладила по руке своей дрожащей.

— Люкасса…

— Она ушла, Эстер, — тихо сказала Парвати.

Я оглянулась на нее.

— Нужно починить дверь, вставай.

Я как в тумане под четкие указания женщины ставила дверь, проверяя, что петли еще не сломаны.

— Хлипко, — заметила я откуда-то издалека. Мне казалось, что меня окунули на дно озера. И есть я, а есть мир, от которого меня разделяет толща воды.

— Будем надеяться, что никто больше не придет.

— Они далеко убежали? — я кивнула в сторону сужающегося прохода.

— Не очень, один-два человека за ними пройдут.

— Мы их не пустим, — кивнула я.

Но когда раздались следующие шаги людей, я уже не была так уверена.

— Их больше идет сюда, — прошептала Парвати.

Я глянула в дверную щелку, где наступали хищники…

— Я уведу их.

— Что?

Но я уже вскочила на Лалону и выбежала в открытую дверь. Мой тотем на ходу прокусил горло паре тигров. Хищники взревели, войны тоже. Я завыла вместе с волком, провоцируя их. И они погнались за мной.

Дарий

Когда в главный зал ворвался Шрейден с воинами, его сердце на миг успело порадоваться. Они не добрались до Эстер и Кори.

— Солен, сдавайся, мои воины взяли Дом.

— Врешь! — зарычал царь, сидя на солнечном льве.

Его кольчуга сверкала, а меч блестел так, словно жаждал окраситься в алый цвет.

— Отдай власть!

— Никогда! — прокричал Солен.

Дарий встал в оборонительную позицию вместе с Сараби. Но они не могли вмешиваться в бой. Воины Шрейдена стояли спокойно, это была битва двух глав.

— Ты не устраиваешь нас, — сказал Шрейден. — А если нас не устраивает, значит мы отнимем власть. Ведь она есть у тебя только благодаря нам!

— Замолчи!

Шрейден с усмешкой повернулся к Сараби и Дарию. Девушка встала поближе к царю, наставив меч на Шрейдена.

— Что ты им машешь? Вы знаете правила, две главы, один на один. Но лучше подскажите, кого вы защищаете?

— Нашего царя! — выкрикнула Сараби.

— Да? Или того, кто сделал вас сиротами?

— Закрой пасть, Шрейден! — взревел Солен.

— Не расскажешь правду своим племянникам перед смертью? О том, что было на самом деле в городе Шауль десять лет назад?

— Заткнись! — крикнула Шойдра.

Дарий заметил, как побледнела жена царя. Сараби тоже и сказала тихим устрашающим голосом:

— Говори.

— Сараби?! — ужаснулся Солен.

— Восстание в городе Шауль было подавлено. Но Тигриный Дом был недоволен, что мы — ваше оружие, ваши когти и клыки, которым взамен так мало дали. Эфирай… лишь один город. Тарир не хотел нас выпускать из своей руки… и выделять среди других тоже. Эфшери… разделял его точку зрения. А вот Солен… готов был власти больше нам дать, при условии, что на троне будет