Странно, да. Жить и знать, что каким-то моментам суждено сбыться. Он видел только то, что сегодня он узнает что-то важное. Правда он прошептал, что потом будет что-то ужасное. Я постарался его успокоить.

Ситуация, которая разворачивалась, на прямую меня не касалась, лишь дорогих мне людей. Пусть их и немного. Но было дикое ощущение страха. Ох, Мать Луна, дай мне сил.

В комнате уже накрыли стол. На середине стоял огромный зажаренный барашек, вокруг него были овощи, фрукты. Рядом с каждой тарелкой были более глубокие под соусы, и конечно, лепешки.

Стояла пара бутылок вина, видимо, для тех, кому срочно нужно будет опрокинуть бокал. Взгляд мазнул по леденцам и сладостям. Огромная тарелка. Хоть что-то хорошее для Кори.

Солен сидел уже во главе стола, по правую руку от него сидела Шойдра и Сараби и Разие. Я села поближе к Разие, а рядом сел мой муж. Солен нахмурился, но промолчал.

— По этикету к Разие должен был сесть Дарий, ближе к царю, — тихо пояснила Сараби. — Но я думаю, девушке будет спокойнее сидеть рядом с Эстер. О чувствах беременности нужно заботиться.

Шойдра раздраженно поджала губы, а вот Солен расслабился и кивнул.

Через пять минут к нам присоединился Радж.

— Здравствуй, наш друг из Тигриного Дома. Благодарю, что принял приглашение, — улыбнулся царь.

— Как бы я не хотел порадовать вас сегодня, но я же всегда в вашем доме просто Радж, и моя благосклонность не означает благосклонность всего Дома.

— Это дает надежду, что среди вас есть еще много людей, которые хотят простого мира. Не хотят ссор, войн, конфликтов. Зачем нам проливать чью-то кровь?

И правда… Только странно слышать от тебя это, царь-поганка. Бабушка в детстве всегда говорила не трогать грибы-поганки — руки потом долго придется отмывать от яда.

Через какое-то время зашла Парвати за руку с Кори, она что-то милое ворковала мальчику. Не знала, что она может быть такой. Или Дарий прав, и это все ради того, чтоб хоть как-то быть причастной к власти?

Люкасса шла за ними, в ее глазах была паника. Но… волнистые темные волосы уложены и блестят. В ушах качаются массивные серьги-кольца. Она даже нарядилась! Ее бирюзовые шаровары шелестели, а браслеты на ноге звонко бренчали.

— Добрый вечер, — она поклонилась.

— Люкасса, присаживайся рядом со мной и Кори, — скомандовала Парвати.

— Я рад вас всех сегодня видеть, — начал Солен. — Как вы все знаете пять месяцев назад случилось страшное горе, разбившее мне сердце. Мой сын Кахир погиб в Северных землях, а Дикое царство осталось без наследника. Для некоторых это, как и для меня, трагедия, для некоторых… ну не будем об этом. Главное, что сейчас престол укреплен.

Все покивали, правда Люкасса бросала на меня резкие взгляды, словно надеялась, что я ей хоть как-то подскажу, что сейчас будет и зачем позвали ее.

— Беременность Разие — радостная весть, — произнесла Парвати. — И Дом благодарит тебя за твой смелый шаг.

Ой, как будто у нее был выбор. Восхваляют бедную девушку, которая не могла отказаться от традиции. Парвати тем временем продолжила:

— И мы с нетерпением будем ждать рождения, ты ни в чем не будешь нуждаться. — Голос Парвати стал приторный, точно мед, в то время как Разие растерянно хлопала глазами и старалась улыбаться, словно она наивная дурочка и не может поверить в свое счастье. — Но… наследник нужен уже сейчас. И… Дома есть темная сторона истории. Несколько лет назад, когда все были моложе, вспыльчивее, порывистее… одна девушка забеременела.

Я увидела, как Люкасса замерзла и перестала дышать. Она смотрела в тарелку и нервно кусала губы, Солен же не смотрел на нее. Кори поедал сладости, поглядывая на Парвати, которую он звал бабкой или бабулей.

— Во избежание личностных конфликтов, было собрано несколько девушек из Дома и отправлены ко мне, чтоб уберечь беременную и не раскрывать ее. Девушка была не виновата, что пала перед чарами мужественного мужчины. — Голос Парвати приобрел силу, а меня тошнило от таких слов как «пала» и «мужественный». — Был рожден ребенок, который не должен был жить. Но… мы с госпожой Шойдрой смилостивились над ним.

Вот как она все выкрутила перед оставшимися людьми, что Шойдра тоже причастна к тому, что мальчик не умер. А не то, что побоялась замарать руки в крови.

— Смилостивились? — шепотом спросила Люкасса, не поднимая глаз.

— Да, — кивнула Парвати. — Только судьба мальчика осталась моей тайной. Я дала ему родителей, которые давно мечтали о сыне. Тебя, Люкасса, вернула во Дом вместе с другими девушками, одну оставила себе как служанку, чтоб отвести от тебя подозрения Шойдры. Ведь зачем лишние склоки в доме, правда? К сожалению, приемные родители мальчика погибли на войне пять месяцев назад, там же, где и сын Солена, Кахир. Но, это знак Судьбы, что все возвращается на свои круги. Кори — сын Люкассы и Солена, наследник престола.

Люкасса медленно повернула голову к Кори, словно всматривалась заново. Она сидела дальше, не шевелясь, боясь что-либо сказать. Радж изобразил дикое удивление, словно первый раз все это слышал. Парвати продолжала вещать что-то о будущем, какие планы. Как будто все, что происходило — вполне обычный вечер.

И только Кори решился ее перебить.

— Ты хотела меня убить? — его прямой взгляд был направлен прямо на Шойдру, а голос звучал без ехидства, страха или обиды. Простой вопрос.

— Я не смогла, — прошептала Шойдра.

— Но хотела… — он грустно покивал. — Сколько людей еще захотят меня убить?

— Мы будем тебя защищать! — улыбнулась Парвати.

— Не нужно, — растерянно сказал мальчик. Взгляд его стал стеклянным. — Меня не нужно защищать, не придется… я не буду царем.

— Я понимаю, что все это очень неожиданно, — подал голос Солен. — И по началу может казаться, что ты не хочешь быть царем и…

— Нет, я просто говорю, что не буду царем. — В этот раз в голосе мальчика появилась уверенность. — Дело не в желании, а в том, как все обернется. А я вижу и знаю, что не буду.

— Ну Кори… — начала Парвати и замолчала. — Что это? Слышите?

Все резко обернулись к выходу. Я напрягла свой слух. Шаги, быстрые, нервные. В комнату ворвался молодой солдат. Или… охранник. Я такого видела у ворот города.

— Прошу прощения, — запыхавшимся голосом произнес он.

Он подбежал к Солену, протянул ему письмо. Царь вскрыл, я увидела, как побледнели его губы, прошла нервная дрожь по лицу.

— Что там? — спросил Дарий.

— Тигриный Дом идет сюда.

— Судя по-твоему лицу, явно не поздравлять, — сказал Дарий, и Солен кивнул.

— Город не тронут, идут именно