дело и целыми днями занимался решением всяческих технических головоломок. В результате из Ventions вышло частное КБ, занимающееся НИОКР, а не бизнес на новых технологиях.

Офис Ventions в Сан-Франциско был похож на большую кустарную мастерскую. Компания заняла стандартное здание с подъемной дверью подземного гаража в общем уличном ряду между школой джиу-джитсу и мини-типографией. В мансарде установили несколько столов под рабочие места с компьютерами, причем все столы были разные и б/у, поскольку заказывать новую офисную мебель Ventions пока что было не на что. Под стол для совещаний, к примеру, и вовсе приспособили лист фанеры на паре ко́зел. Основная деятельность разворачивалась на первом этаже, открытая площадь которого была битком забита инструментами и деталями ракет. Там было оборудовано несколько верстаков под эксперименты и слесарные работы, повсюду валялись луженые детали и безостановочно журчала вода, подаваемая насосом, который никому даже в голову не приходило выключить. В этом совершенно поразительном рабочем пространстве имелся даже самодельный взрывозащитный экран из толстенного и сверхпрочного плексигласа: работники Ventions могли включать нагнетатель сверхвысокого давления для испытания какой-нибудь очередной детали на разрыв и тут же убегать и прятаться за этим щитом, создававшим хотя бы иллюзию безопасности на случай, если рванет. На протяжении значительной части существования Ventions у компании даже не было средств на оплату аренды всей площади первого этажа, и часть ее снимал под какие-то собственные проекты их инженер-механик. Границу между владениями Ventions и механика демаркировали синей изолентой по полу.

Поскольку Лондон хотел строить сверхмалые ракеты, именно этим Ventions и пыталась заниматься. Изо дня в день горстка сотрудников трудилась над миниатюрными версиями двигателей, турбонасосов и прочих механизмов. «Они опытным путем искали, до какого предела можно уменьшить размеры всего и вся, чтобы сохранилась способность вытягивать осмысленную полезную нагрузку, – говорит Мэтт Леман, бывший сотрудник SpaceX, присоединившийся к Ventions в 2010 году. – Определенные компоненты никак не поддавались уменьшению, вот в Ventions и пытались вычислить, как их принудить к этому. Всё сделать миниатюрным – клапаны, инжекторы, электронику, наведение. Мы работали над этими крошками-двигателями с камерой сгорания размером с бутылку колы. Всё сверху донизу миниатюризировали. Вся электроника на ресторанный поднос помещалась. Двадцатью годами ранее эквивалентная начинка заняла бы всю комнату».

На серьезные испытания двигателя сотрудники Ventions выезжали в пустыню Мохаве и лишь изредка – на самые ответственные – на базу ВВС Касл в Этуотере, Калифорния. Там они сначала по нескольку дней возились с наладкой оборудования, а затем крутили-вертели так и этак компоненты самого двигателя, пока из сопла металлической трубы не начинало бить пламя. «Спали мы под открытым небом или в индейской хижине, – рассказывает Леман. – У нас был баллон пропана с огнеметом, у него и пытались согреться. Зимой все спали, натянув шерстяные носки на руки, а поутру не получалось вскипятить воду, настолько было холодно. На третий день производительность начинала падать. А на четвертый мы себе говорили: да катись оно всё к черту, пора отсюда убираться, покуда живы».

Леман, впрочем, к роскошествам приучен и так не был. Получив PhD по механической инженерии в Университете Пенсильвании, он сначала работал на производстве копий советских тактических баллистических ракет 8К14 для использования в качестве мишеней на испытаниях систем ПРО. Затем он перешел в SpaceX, когда в компании насчитывалось еще менее сотни сотрудников и царил потный дух стартапа. В отличие от SpaceX, однако, у Ventions за сроками не гнались, а Лондон, в отличие от Маска, к своим людям относился по-человечески, а не свирепствовал, выжимая все соки, как Илон. Компания по мере возможности подряжалась давать клиентам консультации по аэрокосмическим технологиям, и за счет этого ей удавалось держаться на плаву, пока Лондон проверяет и обкатывает свои идеи. «Все это напоминало компанию студентов, накачанных стероидами, – говорит Леман. – Мы заходили на веб-сайт Минобороны и по ключевым словам искали потенциальные контракты. Получив, к примеру, госконтракт на сто тысяч долларов, мы могли себе позволить восемь месяцев работы. Затем, для перехода на следующую фазу, нам требовались дополнительные средства, и мы отыскивали новый контракт, который позволял работать, скажем, еще полтора года».

Присущие Лондону дружелюбие и добродушие передавались и Ventions, где неизменно царил дух товарищества. Численность коллектива варьировалась от трех до десяти с лишним человек. Среди них было много молодых инженеров, пришедших поднабраться опыта постройки аэрокосмической техники, и люди типа Лемана и Лондона их с радостью этому учили. К 2013 году ядро группы приступило к постройке и испытаниям ракеты целиком, а к 2015 году компания эту вершину покорила. По договору с ВВС США Ventions подготовила свою мини-ракету к пуску из-под крыла истребителя F-15E, и та успешно вывела на орбиту пятикилограммовый спутник.

Несмотря на столь знаменательное событие, Ventions оказалась на перепутье. К тому времени такие стартапы, как Rocket Lab и Firefly, собирали на свои ракетостроительные проекты миллионы долларов и держали в штате сотни сотрудников. У Ventions же были лишь маленькая команда да доказательство годности выбранной компанией концепции, и Лондон даже подумывал о том, не пора ли продать наработанную интеллектуальную собственность и перепрофилировать компанию. «Нас все спрашивали о дальнейших планах, о том, какой эндшпиль мы заготовили, – сказал Леман. – Мы отвечали, что рассчитываем найти покупателя на наши двигатели среди аэрокосмических стартапов. Но затем выяснилось, что никто у нас ни двигатели, ни проект двигателя покупать не будет, потому что двигатель – это же самая сексуальная часть тела ракеты, на которую клюют инвесторы, и все хотят делать собственные. Если честно, то после того, как со временем некоторые из этих стартапов разжились финансированием, я подумал, что мы свою возможность упустили. Но тут, в самом конце 2015 года, Адам через Planet Labs познакомился с этим парнем по имени Крис Кемп».

Кемп и Лондон оба были мужчинами, но на этом всякое сходство между ними и заканчивалось. Кемп бодрым шагом вошел в офис Ventions и с присущим ему апломбом отговорил Лондона от идеи продавать компанию или ее разработку. У Кемпа было много знакомых среди богатейших инвесторов Кремниевой долины, а в ходе эпопеи с Nebula он успел открыть и в полной мере развить в себе дар убеждения, помогающий вытрясать из них деньги. Несколько месяцев Кемп все вечера и выходные просиживал в офисе Ventions, где они с Лондоном готовили технико-экономическое обоснование бизнес-проекта малой и дешевой ракеты-носителя. Как только удалось создать что-то внушающее хоть какое-то доверие, они стали приглашать инвесторов и рассказывать о своем предложении. Кемп разъяснял бизнес-аспекты, Лондон – инженерно-технологические, а Леман играл при них