Шрифт:
Закладка:
Но на этот раз команда в полном составе была на поле, так что я ничем не рисковала.
Разве что судьба – или я не знаю что – решила иначе. Его не было на поле.
Я бы позвала Тига, если бы могла, чтобы он появился и вытащил меня оттуда, но я была одна перед лицом своего худшего кошмара в этом пустом коридоре. Он посмотрел на меня так, что я тут побежала, но он меня догнал.
Он так крепко сжал мои бедра, прижимая к стене, что следы его пальцев неделю не сходили с моей кожи.
Он сказал, что ему нравится мое новое тело. Я заплакала. Ничего другого я сделать не могла.
Он спросил, не встречаюсь ли я с татуированным, который следует за мной повсюду. Я сказала “да”, надеясь, что он оставит меня, но ему было плевать. Он с силой взял мою руку и приложил ее к своей промежности, сказав, что мечтает снова засунуть член мне в рот.
Меня чуть не стошнило, когда я почувствовала твердый, жесткий комок. Не знаю, как долго это продолжалось: его дыхание на моей шее, а его рука водила моей. Стук в дверь заставил его отпустить меня, и я побежала, не оборачиваясь, в туалет, чтобы запереться там, а потом кто-то позвонил моему отцу».
Черт!
В моей голове все взрывается, но я так и сижу, неестественно застыв перед экраном. Мои мышцы еще никогда так не напрягались от ярости. Всему всегда должно быть чертово объяснение. Я не могу как следует набрать воздуха: мои легкие раздавлены болью. Мои руки дрожат, а из глаз текут слезы.
Этот ублюдок – труп.
Елена объясняет все, что он с ней сделал, но не говорит, кто он такой. Я знаю только, что он из бейсбольной команды. Клянусь, я выясню, кто это, и убью своими руками. Кто бы ни был этот парень, я его пристрелю. Да, окажусь в тюрьме, буду далеко от нее, но зато он будет мертв.
Пластинка закончилась, издавая позади меня ровное шипение без музыки. Чеви уже ушел?
Дверь открывается, и я поднимаю глаза – передо мной львица. Руки вцепились в ее компьютер, я не могу пошевелиться, поэтому остаюсь на месте и просто смотрю на нее.
– Ты… черт возьми, что ты делаешь с моим ноутбуком? – холодно бросает она.
Я открываю рот.
– Читаю… – шепчу я, глядя на нее поверх экрана. Она слышит.
Резко поддавшись вперед, она вырвала компьютер из моих рук. Увидев, что на нем открыто, она качает его так, словно тот обжигает ей пальцы. Ноутбук рухнул на пол с жутким грохотом.
– У ТЕБЯ НЕТ ПРАВА ЭТО ЧИТАТЬ!
Закрываю глаза и отворачиваю голову: кричать на меня сейчас – очень плохая идея, я уже не могу себя контролировать.
– Тебе тоже нельзя доверять! Вы все одинаковые!
Встаю так резко, что она отступает, спотыкаясь.
– Больше никогда не сравнивай меня с этим сукиным сыном, Елена!
Мой указательный палец, направленный на нее, снова заставляет ее отступить.
Я говорю четко, прямо и безапелляционно. Вижу, как задрожал ее подбородок, она слабеет от слез и прислоняется к стене.
– Значит, ты все прочитал… – догадывается она, рыдая.
Ее тело медленно опускается на пол, дрожащие руки обвиваются вокруг колен. Тишина, но в моей голове ураган ужасных мыслей. Вижу ее на коленях плачущую и беспомощную.
Этот кошмар теперь во мне, и он покинет меня только тогда, когда кровь этого ублюдка окропит мои пальцы.
Мой дар речи пропадает как раз в самые неподходящие моменты. Боль львицы сковывает мне горло, разрывает сердце, ее слабость пугает меня. Не могу больше говорить, не могу обещать, что теперь все будет хорошо, что теперь я рядом.
Не могу даже подойти и обнять ее. Меня бесит, что я такой беспомощный.
Успокаиваюсь. Раньше я разнес бы все, но на этот раз я недвижим, застыл с прикованными к ней глазами, и только дыхание вырывается из меня.
Я должен узнать имя мерзавца, который посмел так с ней поступить. Открываю рот. Давай, черт возьми, Тиган, спроси ее…
– Кто он?
Мой голос тоже успокаивается. Он тихий, едва слышный, как у больного при смерти. Львица не смотрит на меня, свернулась, обхватив голову руками. Она даже не поворачивается, пряча лицо за коленями. Успокойся, парень, ей плохо…
Дышу очень медленно, воздух наполняет мои легкие, а затем болезненно покидает их.
– Елена, скажи.
Она упорно не отвечает мне.
Подхожу ближе, пока ее рыдания становятся все громче. Мне нужно сохранять спокойствие. Мне нужно сохранять спокойствие. Мне нужно сох…
– ОТВЕЧАЙ, МАТЬ ТВОЮ!
И вот, импульсивный я вырывается и оглушает децибелами всю комнату; львица воспринимает это как агрессию. Не хочу этого, но я недостаточно сдержан, чтобы контролировать себя. В моей гребаной башке все еще крутится эта пытка: вижу ее с ним и все чувствую.
Я в трех шагах от нее. Заставляю ее встать и попытаться мне воспротивиться. Так меня научила улица: выходить из беды с высоко поднятой головой.
– ОТВЕЧАЙ ЖЕ! Скажи мне, кто он!
Уже слишком поздно, нужно отпустить эту ярость, иначе она вырвется и разнесет все в этой комнате. Мне нужно ее выплеснуть.
Ее взгляд утонул в потоке слез. Она ни разу не посмотрела на меня. Ее пальцы разжимают мои, она хочет, чтобы я ее отпустил.
– Прекрати! Тиг, ты делаешь мне больно! – плачет она.
– Скажи мне, кто это.
– Нет.
Она вырывается, и я отпускаю ее.
Черт возьми, чувак, что ты делаешь?
Львица вытирает щеки и потирает руку, не глядя на меня. Наступила тишина, удушающая тишина.
Елена, прости меня, что я такой тупица. Слова не выходят из моего горла, они застревают поперек и блокируют все остальное. Я словно захлебнулся собственной паникой.
Успокойся, парень, ты ее пугаешь, черт. Тру лицо, отступая.
– Я ничего тебе не скажу, не хочу, чтобы ты ему навредил…
В шоке открываю рот и хватаюсь за голову, пальцы вцепляются в волосы.
Ее дрожащий голос что-то сломал во мне, и это нестерпимо. Мне страшно узнать что. Я бы даже хотел, чтобы она сделала это еще раз, чтобы разглядеть тот чертов нож, который она в меня бросила.
В моей груди что-то хрустнуло.
– Ч… черт возьми, Елена, ты… з… защищаешь этого ублюдка?
Она остается неподвижной, а затем мотает головой, в то время как слезы льются, пачкая ее лицо.
Ничего не понимаю.
– Нет, я защищаю тебя… – всхлипывает она.
Мои руки опускаются вдоль тела. Она защищает меня? От него? Она не представляет, на что я способен ради нее. Она не знает, как далеко может зайти моя ярость. У меня нет тормозов, и я не стану с ним нянчиться.
