Да пошло оно! Быстро отправляю эсэмэс. Мать закрыла глаза и взмахнула рукой. Львица не отвечает. Хорошо, я найду ее, где бы она ни была.

Я уже было развернулся, но грохот на лестнице меня остановил. Выскакивает Елена.

Она в панике.

– Черт возьми, мама!

Ее голос разрывает мою душу. Она отталкивает меня, чтобы дотронуться до лица матери. Я уже вижу, как слезы катятся из уголков ее глаз, но ничего не могу поделать.

– Я в порядке, Елена, ничего. Найди мне мои… таблетки.

– Тиг, найди мне одеяло, – бросает львица, не глядя на меня. – Мама, я сейчас найду лекарства. Если тебе не станет лучше, мы поедем в отделение неотложной помощи…

Через секунду уже обшариваю взглядом все вокруг, и нахожу три пледа. Помогаю львице укрыть мать.

Затем она ненадолго исчезает и быстро возвращается с водой и лекарством.

Дает таблетку матери, которая едва на нее реагирует, затем Елена поворачивается ко мне. У нее текут слезы, но она справляется с ситуацией.

– Ты можешь забрать Чеви? Он недалеко от стадиона, найдешь?

Тут же киваю. Забираю мобильник, и мы идем к двери.

– Там направо в конце, и…

Она перестает говорить и вздрагивает. Черт, она сейчас заплачет. Протягиваю к ней руки.

Какой же я идиот, что больше ничего не могу сделать. Она вздыхает и благодарит.

Моя львица.

– До встречи, – шепчет она.

Обнимаю ее, просто чтобы успокоить. Я официально взрослею…

– И можешь взять мою машину.

– Нет, я пойду пеш… пешком, вдруг тебе пон… пона..

– Понадобится, – заканчивает она.

Избегаю ее взгляда. Ненавижу, что не могу закончить фразу сам. Она еще раз поблагодарила меня и ушла в гостиную к матери.

Миновав калитку, быстро поднимаюсь по улице.

Немного волнуюсь, что оставил Елену одну. Вдруг еще что-то случится. Я хочу быть рядом, чтобы помочь им. Сворачиваю направо и уже вижу стадион. Чеви где-то там.

Продвигаюсь дальше и получаю сообщение от Елены.

«Ей уже лучше. Спасибо, Тиг».

Быстро отвечаю:

«Вместо спасибо поцелуй меня еще раз».

Оглядываюсь по сторонам. А где мальчишка? Здесь никого нет. Совершенно точно. Чувствую, как вибрирует мой мобильный:

«Мама благодарит тебя, она тоже должна тебя поцеловать? Чев в порядке?»

«Черт, нет, никогда! Ты единственная, кто может прикоснуться ко мне, моя львица… А мальчишку я не могу найти. У него есть мобильный?»

Шагаю по стадиону, ожидая ответа.

Никого: даже ни одной чертовой кошки. Может быть, он пошел домой один, никого не дождавшись. К тому же тут совсем рядом.

Новое сообщение.

«Придется тебе объяснить мне этот бред про львицу. Нет, у Чева нет мобильника, ему семь лет! Сходи в раздевалку, внизу слева, может, он спрятался от дождя. P. S. Конечно, я единственная… Ведь все-таки это я вытирала твою блевотину!»

Устало шмыгаю носом и бегу к раздевалке. Захожу и обнаруживаю малыша, сидящего в слезах.

* * *

Его маленький рюкзак весь в земле.

Мальчишка плакал, потому что его обидели старшеклассники. Они толкнули его, не знаю за что. По правде говоря, я мало что понял, потому что он слишком много болтал, пересказывая мне все подробности. Мы покинули стадион и направились по улице домой.

Украдкой поглядываю на него. Он делает то же самое, но отводит глаза, как только наши взгляды пересекаются.

Он больше не плачет. Жуть как быстро меняется настроение в этом возрасте.

– И… – начал он.

Смотрю на него, ожидая продолжения.

– Гм… я могу говорить?

Изо всех сил киваю, не в силах сдержать смех.

Почему он спрашивает?

– Но ты же не разговариваешь, и я подумал, что тоже не могу говорить!

Я расхохотался. Хорошо, что никто не слышит моих мыслей: этот малыш слишком милый. Поглаживаю его по голове, получается немного сильно – волосы растрепались во все стороны. Но ему, видимо, все равно, потому что он продолжает.

– А папа сказал маме, что ты влюблен в Елену и что он злится, а мама – нет, она даже посмеялась. Я бы хотел, чтобы так было – от меня наконец отстанут в школе! Знаешь, что? Мама обещала купить мне собаку. Скажи, мы можем называть ее Тиган? Или Тиг? Или Ган? И даже если папа не захочет, я…

Тут я отключаюсь. Мой мозг закрывается перед этим непрекращающимся потоком болтовни. Этот мальчишка – сущий демон болтовни, он хуже разнервничавшейся Солис, хуже львицы, когда она меня обнимает, хуже отца, когда мы курим по субботам. Он бьет все рекорды.

Мобильник вибрирует.

«Ну что? Я волнуюсь, ты нашел его?»

Черт, забыл ей ответить. Фотографирую болтающего мальчика, и отправляю с подписью:

«Вроде он… С твоей мамой все в порядке? Мы уже поворачиваем».

Тут же получаю ответ:

«О-о-о-о-о, как мило! (Я говорю о том, что ты беспокоишься о моей матери. Ей лучше, спасибо) до скорого;)»

Она считает что просто подмигнув, то будет прощена за все? Стерва львица!

Пытаюсь стереть с губ улыбку.

Вдали уже виднеется дом. Потерпи, еще чуть-чуть, и он будет говорить с кем-нибудь другим… Мне не следовало разрешать ему говорить.

– Слушай, Тиг, твой папа, у него такие же глаза, как у тебя, верно?

Вот это да! О чем он все это время болтал?

Замедляюсь и пристально на него смотрю. Он улыбается. Киваю, чтобы он повторил.

– В папином кабинете есть один джентльмен, он похож на тебя. Это правда твой папа?

Торможу три долгих секунды. Что значит мужик, похожий на меня, в кабинете отца? Не понимаю. Не замечая моей задумчивости, он продолжает:

– У тебя такие же глаза, как у него, у него везде татуировки, как у тебя! Скажи, можно на Хеллоуин нарядиться тобой?

Черт, сопляк перескакивает с одного на другое, я за ним не успеваю.

Не обращаю внимания на бред с переодеванием и сосредоточиваюсь на типе, о котором он говорит. Встречаю его взгляд, он мне улыбается, и в звоне его бесконечных бла-бла различаю:

– Если хочешь, я покажу тебе господина в папином кабинете!

Утвердительно киваю головой, толкая калитку. Мальчишка бежит к входной двери, оставляя меня позади. Смотрю, как вибрирует мой мобильник. Сообщение от Бенито, пишет:

«Даже пьяный я вас спалил! Впервые вижу тебя… влюбленным, чувак».