Сердце сжалось в груди, и как бы мне ни хотелось услышать остальное из этого жалкого подобия книги, я протянула руку и схватила Клэя за рукав.

– Клэй, перестань.

Он посмотрел на меня и ответил:

– Нет.

– Клэй, – угрожающе процедила я сквозь зубы, стараясь держать себя в профессиональных рамках. Я повернулась к толпе. – Если вам нужен короткий перерыв, через десять минут к вам выйдет Холден Мур и ответит на несколько вопросов, – предприняла я попытку всех отвлечь.

Но никто и с места не сдвинулся.

А уж Клэй тем более.

– Нет, – повторил он, спрыгнул со стула на пол и встал передо мной. Я охнула, когда меня окутал его аромат. Клэй подходил все ближе и ближе, пока мы не оказались друг напротив друга, прижимаясь грудью.

Или, точнее, я прижалась грудью к его животу.

– Нет, я не перестану. Я не могу перестать, Джиана. Я не могу больше прятать свои чувства или притворяться. Не могу позволить гордости помешать мне быть честным и признать, что я охре…

Он замолчал и смущенно улыбнулся.

– Напортачил. Сильно.

Я сглотнула, и мне стало трудно дышать.

– Я обидел тебя. Знаю, что обидел. А еще знаю, что не заслуживаю шанса объясниться перед тобой, признать свои ошибки и попросить у тебя прощения. – Клэй нахмурился. – Но я все равно попрошу. Потому что я люблю тебя, Джиана Джонс.

В зале поднялся ажиотаж, защелкали камеры, и к нам как можно ближе пихнули микрофоны. Клэй придвинулся ко мне и поднял руку, чтобы откинуть волосы от моего лица.

– Я тебя люблю, – повторил он уже тише, словно хотел, чтобы слышала только я. – Я люблю твои непристойные книжки, твои чудаковатые документальные фильмы и твою одержимость этими оранжевыми чипсами.

У меня вырвался то ли смешок, то ли всхлип.

– Люблю твою манеру одеваться, люблю, как ты оживляешься, рассказывая про Вселенную, люблю, что разглядела меня настоящего, несмотря на стены, которыми я пытался отгородиться, и знала, какой я, даже когда мне самому это было неведомо.

Он покачал головой, облизнул губы и продолжил:

– Люблю, что ты веришь в меня, люблю, что ты горишь желанием доказать всем, как они ошибаются, слишком быстро составив о тебе мнение. Люблю, что ты бросаешь себе вызов. – Клэй помолчал. – Люблю, что ты бросаешь вызов и мне.

Я прижалась щекой к его ладони и, почувствовав, как у меня задрожала нижняя губа, прикусила ее.

– Я люблю в тебе все: и чудаковатые привычки, и серьезные черты. Извини, что был идиотом и попытался покончить с нашей историей еще до того, как она успела начаться.

Я закрыла глаза, даже не осознавая, что плачу, пока по щекам не побежали два ручейка.

Клэй смахнул их большими пальцами.

– Понимаю, что мне нужно многое объяснить, и обещаю, что все тебе расскажу. Но сейчас просто хочу, чтобы ты знала: возможно, я неплохо притворялся, пока мы были вместе, но в своих чувствах к тебе всегда был искренен. – Клэй провел пальцем по моему подбородку. – Котенок, ты завладела моим сердцем с первого фальшивого поцелуя.

У меня вырвалось что-то похожее на смешок, и я открыла глаза. Клэй подождал, когда я посмотрю на него, а потом поднял книгу.

– Эта малышка нуждается в правках, – пытаясь улыбнуться, сказал он, но его улыбка быстро померкла, когда он посмотрел мне в глаза, и я увидела в его взгляде ту же боль, что чувствовала сама. – Что скажешь? Хочешь, перепишем ее вместе?

По моим щекам скатилось еще несколько слезинок, но Клэй стер их до того, как они успели коснуться подбородка, и я покачала головой. Я смотрела ему в глаза и чувствовала, как сердце наполняется возрожденной им надеждой.

Я шмыгнула носом, выхватила книгу и, повертев ее в руках, обвела критическим взглядом обложку и шрифт.

– Только если мы начнем сначала, – прошептала, улыбаясь, и посмотрела на Клэя. – Потому что ничего уродливее я в жизни не видела.

На этих словах зал взорвался смехом, и я вспомнила, что за нами сейчас наблюдают. Но даже покраснеть не успела, потому что Клэй забрал у меня книгу и бросил ее на пол.

– Договорились, – выдохнул он.

А потом поцеловал меня.

Он схватил меня в крепкие объятия и поднял так, что я едва касалась кончиками пальцев пола. Я все равно обвила его шею руками, крепко держась, пока он целовал меня под мигающими огнями дюжины камер.

– Молодчина! – услышала я крик Зика, и зал рассыпался в аплодисментах.

Я тут же пришла в себя и покраснела, прервав наш поцелуй. Затем уткнулась лицом в грудь Клэя, а он ухмыльнулся и прижал меня к себе.

– Ладно, ладно, – сказал он и поднял другую руку. – Хватит вопросов. Прочтете все в нашей книге. – А потом посмотрел на меня. – Если мы когда-нибудь перестанем целоваться и напишем ее.

Райли громко присвистнула, когда Клэй подхватил меня на руки, целуя под новый шквал аплодисментов, и пронес мимо журналистов к двери. Камеры и съемочная группа попытались последовать за нами, но Райли и Зик остановили их вместе с Шарлоттой, которая повернулась и скрестила руки на груди, как только мы закрыли дверь, ведущую в командный коридор.

– Господи, – сказала я и вырвалась из объятий Клэя. – Шарлотта, мне так жаль. Я…

– Жаль? – суровым тоном спросила она, а потом расплылась в улыбке. – За что? За то, что благодаря тебе мы попали в заголовки?

Я с недоумением посмотрела на нее.

– Я… э…

– Все нормально, – не без сожаления сказала она, а потом повернулась и ткнула пальцем в Клэя. – Но больше никогда не смей устраивать такую фигню. И вы оба должны мне интервью с репортером по моему выбору. Длинное интервью.

– Да, мэм, – ответил Клэй.

Шарлотта ухмыльнулась и, удаляясь на высоких каблуках, помахала мне рукой.

– Уединитесь, пока нас всех от вас не стошнило.

Я снова спрятала лицо на груди Клэя, но он костяшками пальцев приподнял мой подбородок, заключив в объятия, и повернулся к Зику и Райли.

– Спасибо, что выбили дурь из моей башки, – сказал он.

Зик приобнял Райли.

– Не за что, бро.

– Так вы тоже в этом участвовали? – спросила я.

– Да, – ответила Райли. – Но за те фигурки из палочек меня не вини. Я предложила помочь с наброском, но он отказался.

– Мои фигурки из палочек – шедевр, – задрав нос, заявил Клэй.

Мы с Райли переглянулись, а потом все четвером расхохотались.

– Поверить не могу, что ты пошел на такое, – покачав головой и смотря на Клэя, сказала я. Сердце забилось быстрее, когда в голове пронеслась мысль: он обнимает меня, и