Мы целых двадцать секунд пялились на тренера Сандерса и просто молчали.

А потом разразился чертов хаос.

– Что?!

– Вы не можете просто взять и уйти!

– Мы только что проиграли. А теперь еще и эта хрень?

– Проиграли в прямом смысле этого слова.

– Мы же в ударе. Зачем вам уходить?

– Без вас нам никак!

Я же просто наблюдал за развернувшейся драмой, чувствуя ком в горле и пытаясь его проглотить. Бросив один-единственный взгляд на Холдена, который молча и невозмутимо стоял в углу и обдумывал сложившуюся ситуацию, я понял, что он, наверное, пытается решить, как должен отреагировать на такие известия лидер.

Наш главный тренер покидает команду.

Мы были на пороге величия, и он решил устроиться в НФЛ.

Винить его не в чем. Черт возьми, я знал, что, если до этого дойдет, никто не сможет его упрекнуть. Почти все из нас мечтали играть в Лиге, и почти каждый университетский тренер мечтал о том дне, когда получит туда приглашение.

Но мы только что проиграли решающий матч кубка против одного из лучших университетов страны. Мы были подавлены этим, измотаны, но не выбиты из колеи. Во всяком случае, этот проигрыш только заставил нас желать большего.

Теперь у нас будет новый тренер, которому предстоит взять на себя руководство шайкой голодных волков.

Когда шум в раздевалке стал невыносимым, тренер Сандерс поднял руки, сглотнув, и подождал, пока все успокоятся.

– Я понимаю, что эту новость надо переварить, – начал он. – И поверьте: мне тоже нелегко принимать это решение. Я был рядом с вами на каждом этапе. Я горжусь тем, чего смог здесь добиться, чего мы добились с вами вместе. И совершенно не сомневаюсь, что в следующем году этот чемпионский трофей достанется именно вам. И мне горько, что я не буду держать его вместе с вами.

Мои глаза наполнились слезами, и я шмыгнул носом, мысленно обругав себя и спрятав лицо от товарищей по команде.

– Я вам не нужен.

Парни стали выкрикивать, выражая несогласие, но тренер снова поднял руки.

– Да, не нужен. Вы справитесь – неважно, со мной, другим тренером или сами. Вы сильные. Вы упорные. Вы целеустремленные. Вы талантливые. – Он кивнул и посмотрел каждому из нас в глаза. – Никогда этого не забывайте. Никогда не переставайте бороться. И всегда помните, что я болею за вас и верю в ваши силы, даже находясь на другом конце страны.

Печаль в раздевалке была настолько осязаемой, что я ощущал ее вкус. Мы только что притащились с поля после поражения, а на нас неожиданно обрушились новости еще хуже.

Мы выглядели жалко.

После долгого молчания Холден встал и молча пробрался к тренеру. Он хлопнул его по плечу, они кивнули друг другу в знак уважения, а потом Холден повернулся лицом к команде.

– Тренер прав, – сказал капитан и окинул всех решительным взглядом.

Я видел, что он принял на себя еще большую роль лидера, если таковое было возможно. Как будто, если бы корабль пошел ко дну и капитан сел бы в единственную спасательную шлюпку, а первый помощник взялся бы за штурвал и сделал все, что мог, чтобы не дать нам утонуть во время шторма.

– Это еще не конец для нас. В этом сезоне вся страна увидела, что мы – команда, которую всем стоит бояться. Мы были почти непобедимы, а сегодня вечером проявили настоящую выдержку и выложились на полную против лучшей команды страны, – добавил он и ткнул пальцем за спину, словно мы еще находились на поле.

И правда. Из-за поражения мы не стали худшей командой. Отставание составило всего три очка – филд-гол забили слишком поздно, в последней четверти, и мы не успели сравнять счет, хотя старались.

– Может, мы и не победили сегодня, – продолжил Холден, кивая и смотря по сторонам. – Но еще победим. Нас ждет чемпионство. Неужели вы откажетесь от него, потому что мы теряем члена семьи? Наших братьев, – сказал он, показав на пару старшекурсников. А затем ухмыльнулся и, выгнув бровь, посмотрел на тренера. – Нашего папашу.

Ему удалось вызвать у нас смех даже в самый тяжелый час, а тренер врезал ему по руке, но тоже заулыбался.

– Думаете, они хотят, чтобы мы сдались?

Один из старшекурсников встал и ткнул в нас огромным пальцем.

– Если не выиграете в следующем году, пролечу через всю страну и надеру вам всем задницы.

К нему тут же подскочил другой выпускник.

– А я ему помогу.

– Видите? – сказал Холден, показав на них. – Сегодняшнее поражение? Уязвило, да. Чертовски обидно. Кажется несправедливым, словно у нас украли единственный шанс. Но в том-то и дело: шанс у нас еще будет. – Он сделал паузу, дав нам осмыслить его слова. – Так что, неужели мы сдадимся? Или поборемся?

– Поборемся! – крикнул Лео и вскочил со скамейки перед шкафчиком.

– Поборемся! – повторил за ним Зик и тоже вскочил.

Все товарищи по команде встали по очереди и вскинули кулаки, нахмурив брови и распалившись.

Я встал последним, пригнувшись и качая головой, пробежал через толпу. Я двигался в такт бесшумной песне, но Кайл заметил и начал отбивать ритм по стоящему рядом шкафчику.

– Кто мы?!

– БСУ!

Они заорали так громко, что чуть не сшибли меня с ног.

– Чего мы хотим?!

– Победой горим!

Любой, кто прошел бы сейчас мимо нашей раздевалки, решил бы, что мы сошли с ума. Мы только что проиграли матч за кубок, а ведем себя так, словно стали победителями.

– А как победим?

– Покажем всем шик!

– А если промажем?

– Поборем всех вмиг!

Последняя фраза прозвучала невнятно из-за боевых кличей всех, кто присутствовал в раздевалке. Товарищи по команде били шлемами по шкафчикам, топали бутсами по полу и ударяли себя в грудь, как воины.

Посреди всего этого безумия я посмотрел на Холдена, своего капитана, который слегка улыбался и кивнул мне, его новому первому помощнику.

Неважно, что тренер покидает команду.

В следующем году сезон будет нашим.

И никто этого у нас не отнимет.

Джиана

Канун Нового года был отмечен печалью и утратой и предвещал праздник и возрождение, отчего у меня сильно кружилась голова, когда я пыталась со всем разобраться.

Стоя у бара на крыше, я прислонилась спиной к груди Клэя, который обхватил меня своими огромными руками, согревая сильнее, чем мое объемное пальто. Он был молчаливым после поражения в матче за кубок и новостей о том, что тренер Сандерс отправляется в НФЛ.

– Что за мысли тебя гнетут? – спросила я, поглаживая его по руке. Мы смотрели на мерцающие огни Далласа,