Слезы хлынули из глаз, пропитывая мягкий хлопок его рубашки, и я попыталась представить маленького темноволосого мальчика, носящегося по Тирманну в компании пушистого котенка, который ловил бабочек и игрался с травинками.

– А однажды я пытался выдать себя за отца. И едва не оказался в весьма неловкой ситуации с матерью Тайга.

– Матерью Тайга? – Я шмыгнула носом. Почему он так сказал?

Риан убрал мокрые волосы у меня с шеи и перекинул их на подушку.

– Он мой сводный брат. У нас один распутный отец, но разные матери.

Несмотря на все свои недостатки, мой отец хранил маме верность. И даже после ее смерти, насколько мне известно, не смотрел на других женщин.

– Ты не можешь превратиться в меня? – спросила я, чувствуя, что начинаю постепенно согреваться.

Риан тихо рассмеялся:

– Если превращусь в тебя, я не смогу оторвать рук от своего тела. Ничего путного из этого не выйдет.

Мне стало еще теплее.

– Дурачок.

– Только с тобой.

Я знала, что он пытался отвлечь меня. И хотя у него это получалось, мы не сможем разговаривать всю ночь. Я знала, что ужасные воспоминания вырвутся из глубин моего подсознания при первой же возможности и вернут меня к проклятой черной реке.

Сегодня мне повезло, что Риан успел спасти меня.

Но что насчет завтра? Или послезавтра?

Он не сможет находиться со мной каждую минуту своего времени. Если на меня нападут снова, я должна быть в состоянии себя защитить.

– Риан? Я хочу…

Громкий стук в дверь не позволил мне попросить кинжал.

Риан поднялся с кровати и пошел открывать.

Я не видела Тайга, но без труда узнала его глубокий, тягучий голос.

Дверь захлопнулась, и Риан повернулся ко мне с мрачным выражением лица.

– Одевайся. Быстро. – Прежде чем я успела спросить зачем, он пояснил: – У нас судебное разбирательство.

«Их уже поймали».

Это все, о чем я могла думать, переодеваясь в платье, которое наколдовал Риан.

Их поймали меньше чем за час.

Взяв меня за руку, Риан повел вниз по лестнице. По его холодному взгляду невозможно было понять, о чем он думает. Он отказывался называть их имена. Отказывался вообще что-либо говорить, кроме: «Все будет хорошо».

Мы пришли в кабинет, заставленный книжными стеллажами c законами Тирманна. Я гадала, станет ли Риан, как обычно, сверяться с книгами или же вынесет наказание за похищение сам? Дверь, ведущая в тронный зал, была слегка приоткрыта.

Я услышала, как Тайг болтает с кем-то о погоде в вежливой и дружелюбной манере. Затем раздался второй голос. Голос, который я узнала.

Риан уставился на меня с нечитаемым выражением лица.

– Ты знаешь, кто она.

Не вопрос. Утверждение.

Он протянул мне руку.

– Ты должна пойти со мной.

– Я не могу. – Я отступила ближе к столу, опасаясь, что при виде нее снова вернусь в лес. А я не хотела. Я просто хотела спрятаться в спальне Риана и притвориться, что ничего не произошло. Пусть они сами решают, как наказывать преступников. Без меня.

– Ты единственный свидетель, Эйвин. Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, – повторил он и взял меня за дрожащую руку. – Мы будем рядом.

«Мы будем рядом».

Каким-то образом два принца и пука стали моей семьей. Как бы я ни была сейчас напугана, мне не придется справляться со всем в одиночку.

Я кивнула, и Риан открыл дверь.

Впервые большой зал был пуст, не считая двух человек: Тайга и кого-то еще, кого я не могла разглядеть из-за его широких плеч.

Когда я поднялась на помост, Тайг отступил в сторону.

Я увидела мерроу из фонтана.

Вместо хвоста у нее были длинные костлявые ноги. Она уставилась на меня выпученными черными глазами, а затем улыбнулась, обнажив острые черные клыки.

Из-под манжет Тайга струились тени, которые обхватывали тело мерроу словно путы. Она не сопротивлялась – просто стояла, глядя на меня, и улыбалась.

Со стороны коридора послышался раскатистый смех.

В тронный зал шагнул высокий, широкоплечий мужчина с мышиными волосами и перекошенным подбородком. Я сразу узнала его. Именно он обвинил Анвен в воровстве.

Когда он увидел мерроу, застыл на месте.

И затем его взгляд метнулся ко мне.

Краска отхлынула с его лица, и оно стало таким бледным, как рубашка. Он попытался сбежать, но Рори с пугающей улыбкой преградил ему путь. Мужчина взмахнул рукой. И ничего не произошло.

– Мэдден! Мюрен! – Риан хлопнул в ладоши и сбежал по ступенькам помоста к ним навстречу. – Спасибо, что почтили нас своим присутствием.

Мэдден ткнул толстым пальцем в мерроу.

– Эта стерва все придумала и заставила меня помогать. Я здесь ни при чем.

Риан склонил голову набок. Я услышала улыбку в его голосе, когда он задал вопрос:

– И чем ты ей помог, Мэдден?

– Я отнес человека в лес.

– Лжец! – зашипела Мюрен, извиваясь в путах.

– Какого человека? – спросил Риан.

Мэдден дрожащей рукой указал на меня. Тайг ободряюще мне улыбнулся, а Рори подмигнул, так оставшись стоять в дверях.

Я отчего-то думала, что мужчина будет отрицать свою причастность. Что поклянется в невиновности.

Но потом я вспомнила: Риан чует ложь.

Так что Мэдден решил сдать мерроу.

Риан скрестил руки на груди, точно строгий отец, отчитывающий сына за дерзость.

– Как она «заставила» тебя, Мэдден?

Мэдден открывал и закрывал рот, снова и снова, и его кривая челюсть тряслась так же сильно, как мои руки.

– Она… я… Понимаете…

Риан покачал головой:

– Нет, я не понимаю. – Одним легким движением запястья он призвал кинжал. Мэдден попятился назад, врезавшись в грудь Рори. Риан поднял свободную руку. Правая рука Мэддена взлетела в воздух и с грохотом ударилась о стену. – Вот я, например, могу заставить тебя отрезать себе пальцы. – Риан вложил кинжал в левую ладонь Мэддена и снова взмахнул рукой. Лицо Мэддена побагровело, а на лбу запульсировала жилка. Он дергался и чертыхался, но все равно занес кинжал над мизинцем.

И отсек его.

Крик Мэддена эхом отразился от высокого потолка. Его отрезанный палец упал на пол и покатился к ногам Риана. Я прижала руки ко рту, стараясь сдержать рвотный порыв.

Мерроу продолжала улыбаться. Как будто происходящее было какой-то извращенной игрой.

– Видишь? – протянул Риан. – Я заставил тебя подчиняться моей воле. А знаешь, на что еще я способен?

– П-пожалуйста… – всхлипнул Мэдден, и по его щекам побежали слезы. Он бы не пощадил меня, если бы я плакала.