Шрифт:
Закладка:
– Я все понял, Наташ. Я буду ждать, сколько нужно, – затем поднялся. Как Аполлон. Идеальная форма и никаких покровов.
– Моя одежда на кухне осталась…
– Прикройся! – кинула скомканную простынь, услышав приближающийся лай и топот. Сначала появилась Бэби, а за ней прошествовала Ева. В трусах Ромы, естественно. Я закрыла лицо руками. Хорошо, что не на голове…
Когда дома стало тихо и спокойно, я приняла душ, поменяла постельное белье и собралась на встречу с подругами. Конец месяца, нужно подбить итоги и подготовить отчетность. За финансы отвечала Мила, но и мы тоже вникали. Чтобы дебет с кредитом сходился.
Сегодня было солнечно, но все еще морозно. Снег сошел и было достаточно сухо. Я надела замшевые сапожки, обтягивающие брюки укороченное пальто – пока я могла себе это позволить. Невооруженным взглядом и не подумаешь, что в положении.
У подъезда стоял черный «БМВ». Я узнала его. Караулил меня, что ли?
– Наташа, здравствуй, – опустилось водительское стекло. – Мы можем поговорить?
– О чем? – я не хотела.
Глеб вышел и открыл передо мной пассажирскую дверь.
– Это серьезно.
Я не стала садиться. Пусть здесь говорит.
– Я развожусь, Наташа.
– И? – сложила руки на груди. – Меня должно волновать это?
– Я знаю, что ты обо мне думаешь. Я не был образцовым человеком, мужчиной, мужем. Черт, Наташ, мне сорок пять, и я хочу пожить для себя.
Я вздернула бровь. До сих пор не понимаю, от меня что нужно? Неужели считал, что должна от радости на задних лапках скакать?
– И для тебя.
– Для меня не нужно, – возразила спокойно. – А в остальном – удачи.
Я попыталась обойти его, но Глеб не дал.
– Я знаю, что ты беременна, и я буду счастлив быть с тобой, растит этого ребенка и Еву.
Я мысленно закатила глаза. Иногда казалось, что люди вокруг умалишенные.
– У моих детей есть отец, – членораздельно и четко произнесла. – А ты своих расти.
Трое сыновей, младшему только десять, а он жизнь новую начать решил. В таком случае на Тибет, в монахи. Просвещаться!
– Неужели простила его? Думаешь, все? Исправился? Нет, Наташа. Эта дорожка скользкая. Раз на нее стал, больше не сойдешь.
– Вижу, – и на него самого кивнула.
– Я изменял жене, а не тебе. А Роман тебе. Это важно. Я люблю тебя. Я смогу сделать тебя счастливой. Дай мне шанс доказать, что смогу. Тогда я напугал тебя…
Почему-то вспомнил свое скотское поведение десять лет назад.
– Но я много лет доказывал, что не обижу. Даже муж твой не догадался о моих чувствах.
– Глеб, – нетерпеливо прервала, – оставь меня. Живи, как хочешь, но обо мне забудь.
– Наташа, я люблю тебя.
– А я люблю Рому! – Все, разговор исчерпал себя.
Глеб как-то нехорошо улыбнулся. Пугающе.
– Зря. Больно будет разочаровываться. Я знаю, о чем говорю Наталья.
Я не стала дальше слушать, а Глеб удерживать. Не нравился мне последний намек. Нужно с Ромой поговорить.
Глава 45
Роман
– Добрый день, Роман, присаживайтесь.
Это был четвертый сеанс психотерапии. Достаточно познавательно, но пока сложно судить об эффективность мозгоправства. Это мой первый опыт взаимодействия с психологом, и я, признаться, думал, что мы разберем мои отношения с отцом, нашу схожесть и различие. Его предательство и мое. Но, кажется, что-то пошло не так…
– Роман, чего вы хотите от этой встречи?
Это было уже своеобразным ритуалом. Ну, чего я хочу? В себе разобраться? Или чтобы проблемы мои как-то разрешились? Чтобы башкой думать, прежде чем делать? Может, все сразу? Как-то так.
– Хочу понять, почему я такой.
– А какой вы?
– Мне кажется, я уже не знаю.
Антон бросил на меня быстрый взгляд и сделал пометку в блокноте.
– Роман, как выдумаете, чего вы боитесь?
– Потерять семью, – ответил, не задумываясь.
– В физическом смысле?
– Нет. То есть, конечно. Но я говорил в общем. Потерять их любовь.
– А как можно потерять любовь?
– Разочарование. Я боюсь разочаровать близких. Стать недостаточно… – я задумался, пытаясь разобраться в мыслях и сформулировать их правильно. – Недостаточно хорошим, сильным, нужным. Не знаю…
– Кого больше всего боитесь разочаровать?
– Жену. – Почему-то именно о Наташе подумал. Не об отце, детях, брате, только о ней.
– Это для вас абсолютное страдание?
– Да. Это для меня абсолютное страдание.
– Вы боитесь его?
– Ну, все бояться. Наверное.
– Именно поэтому вы решили страдать каждый день, но понемногу?
– Я не думал о своей жизни в таком ключе.
– Роман, вы считаете себя лидером?
– Да. – коротко и ясно. Ну а кто я?! А кто я…
– Почему?
– Почему что это так. Я руководитель. На мне люди, бизнес, деньги. Я старший в семье. Я должен быть впереди.
– Это вы так считаете или голос в вашей голове.
– Голос? – переспросил я.
– Да, внутренний голос.
– Я не знаю, возможно. – Как-то я себя от него никогда не отделял.
– Он сейчас здесь?
– В смысле? Голос?
Антон кивнул.
– Голос, ты здесь? – решил пошутить. Психолог улыбнулся, но как-то серьезно.
– Вы можете сказать, где именно голос живет? Справа, слева? – он показал на уши.
Я задумался. Реально.
– Наверное, здесь, – и дотронулся до затылка.
– Вы будете не против, если я с ним побеседую?
– Э-ээ… Нет.
– Хорошо, – кивнул и попросил: – Роман, вы можете сесть так, чтобы перед вами был стул?
Я удивился. Антон принимал в небольшой приятной гостиной, удобной, но не сильно запоминающейся. Я встал и, придвинув кресло, снова сел.
– Здравствуйте, – Антон выглядел так, словно видел меня в первый раз.
– Здравствуйте, – я чувствовал себя архистранно.
– Меня зовут Антон, а вас?
– Меня Роман.
– Роман, скажите, вы знаете человека, который сидит перед вами?
Я посмотрел на стул. Пустой. Но я ведь там сидел минуту назад.
– Знаю.
– Вы давно знакомы?
– Я знаю его очень давно.
– Роман, послушайте, что Роман думает о себе.
Антон пересказал мои же слова. Это не было иначе, но слышалось как-то по-другому.
– Вы согласны, что он лидер?
– Отчасти, – задумчиво произнес.
– Какова ваша роль в жизни Романа?
– Я помогаю ему двигаться вперед. Достигать успеха. Многое, что он имеет – это моя заслуга, – я улыбнулся, чувствуя себя каким-то гуру. – Даже жена его благодаря мне появилась. Это я сказал ему, что эта женщина его. Чтобы не ждал. Чтобы завоевывал решительно.
– Роман, а вы могли бы вспомнить точно, когда появились в жизни Романа?
Почему-то это было не сложно. Я помнил цвет ковра в детской. Обивку дивана и отцовский подзатыльник.
– Ему было шесть…
