Я смеюсь, заставляя себя пошутить в ответ:

– О, ты знаешь, что такое «Прада»?

– Черт возьми, Коллинз мне рассказал.

Низкий, вымученный смех срывается у меня с губ, и я отсчитываю несколько секунд, прежде чем посмотреть в ее сторону.

Вот она, черт возьми, совсем рядом; Дамиано у ее плеча, верный маленький страж.

На этот раз я позволяю своему лицу застыть. Спокойно допиваю пиво, и она раздраженно морщится. Глядя на Роклин, говорю Рэй, чтобы богатая девочка могла читать по моим губам с того места, где стоит:

– Она полная противоположность тебе – всего лишь дочка богатенького папы. Шикарная сучка, которая встречается только с толстыми кошельками.

Роклин не такая, я знаю это. Она сыграла по правилам своего отца из страха, и ей нужно преодолеть это. У нее никогда не будет того, чего она действительно хочет, если не сделает этого.

Девочке нужно разобраться в себе, черт возьми, найти ту червоточину, которую она продолжает не замечать, держась за семью, и которая образовалась задолго до того, как в нее вбили все это дерьмо.

Я смеюсь над своей мыслью.

Черт, она отлично выглядит. Разозленная и немного замученная, но ей это идет.

Большие зеленые глаза умоляют подойти к ней, но я этого не сделаю.

Так-так, богатая девочка. Все еще притворяешься, что ты главная, хотя никогда ею не была, и уж точно не в наших с тобой отношениях.

Через мгновение я перевожу взгляд обратно на Рэйвен.

– Хочешь заставить ее ревновать? – смеется она.

Краем глаза вижу, как Роклин дергается, но кто-то удерживает ее на месте.

– Нет, я сегодня не в настроении драться с твоим парнем.

– Да ладно, ты можешь постоять за себя. По крайней мере в первом раунде.

Ухмыльнувшись, поднимаюсь на ноги, позволяя ей сохранить скромное мнение о своем мужчине. Не нужно все портить.

– Ты хороший парень, Бас Бишоп. – Она протягивает мне кулак, и я ударяю своим.

Достаю из кармана самокрутку и надеваю наушники, кивая на прощанье.

Направляясь в противоположную сторону, я не смотрю на Роклин, но знаю, что она идет следом.

Достаю телефон, чтобы отправить сообщение Хейзу, и обнаруживаю, что он уже отправил мне одно.

ХЕЙЗ: ТВОЯ ДЕВУШКА ЗДЕСЬ. ВСЕГО ШЕСТЬ.

Я: УХОДИ.

Роклин тоже следует уйти. Ей нечего здесь делать.

И смотрите-ка, смотрите-ка… никакой охраны у нее на хвосте.

Роклин

– МОЖЕТ БЫТЬ, ПОЕДЕМ В «ЭНТЕРПРАЙЗ»? НЕМНОГО ВЫПУСТИШЬ ПАР И…

– Нет, – перебиваю я Дама и иду к своему крылу, ни разу не оглянувшись. Я киплю от злости, я на грани того, чтобы закричать и убежать куда угодно, но я поднимаюсь по гребаной лестнице, и тут дверь распахивается.

– Что я велел?! – гремит мой отец.

Мне не дают шанса ответить, так как за ним не менее двух десятков мужчин, и половина из них идут ко мне.

– Что за черт… – Меня хватают с обеих сторон за руки, и я пытаюсь вырваться, понимая, что это бесполезно.

– Папа, какого черта! Что происходит?

Меня выносят и буквально швыряют в машину. Тяжелая дверь захлопывается у меня перед носом.

Зарычав, я тянусь к ручке, но тут открывается другая дверь, и внутрь влетает моя сестра, одетая в длинную рубашку, которая определенно ей не принадлежит.

Бостон переводит взгляд с меня на мужчин, окружающих машину, и обратно.

– Он здесь, да? Энцо? Сделка? – лепечет она.

– Сделка? Какая сделка?

– Пункт в моем контракте.

– Какой пункт?

Сестра икает, и мои глаза расширяются.

– Ты что, пьяна?

– Если бы. – Ее улыбка глупая и грустная.

Я качаю головой, пытаясь сосредоточиться.

– Бостон, какой пункт?

– Согласно которому я не выполнила условие.

Мое сердце бешено колотится, и она открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но мое внимание привлекает движение за окном, и я прикрываю ее рот рукой как раз вовремя, до того как наш отец сядет в машину.

Совершенно взбешенный, он бросает взгляд на мою руку, но не произносит ни слова. Откидывается на спинку сиденья и просто смотрит перед собой.

– Папа…

– Стоп. Я велел тебе сидеть на месте. За тобой следят. Везде, куда бы ты ни пошла. Я понятия не имею кто, но они по какой-то причине хотят, чтобы я это знал. – Он сжимает челюсти до хруста.

В моем животе что-то обрывается.

– И что ты знаешь?

– Они присылают мне ваши снимки, вас обеих, тебя и Бостон. Фото и видео. Это продолжается уже некоторое время. Не думаю, что они могут отличить вас друг от друга, и это единственная причина, по которой не было предпринято никаких действий.

– Что?! – бросаю взгляд на Бостон, когда она дергается, уже готовая упасть в обморок. – Как ты мог мне не сказать?!

– Я говорю тебе сейчас. – Он хмурится. – Все это время я усиливал меры безопасности и просил тебя вести себя как следует. Ты знала о риске, так что не понимаю, почему ты удивлена.

– Ты шутишь?! – Бросаю взгляд на водителя, это можно сделать, потому что стекло, отделяющее передние сиденья, поднято. – Кто-то следит за мной? Как-то неожиданно…

Глаза отца сужаются, но он никак не комментирует мою глупость.

– А Дамиано знает? – спрашиваю я.

– Его сейчас допрашивают.

Какой-то сюр…

– Ты должен был предупредить меня.

– И ты бы что… послушалась?

Фыркнув, я поджимаю губы и сосредотачиваюсь на том, что важно:

– Что конкретно мы знаем? И не говори мне, что ты ничего не знаешь.

Отец слегка наклоняет голову, и с его губ срывается раздраженный вздох.

– В этом-то и проблема, что ничего, – его глаза снова встречаются с моими. – Я не могу ухватить их за хвост. Я не могу понять, откуда они, – лицо искажает гримаса гнева. – Думаю, это снова дело твоей матери.

– Что?.. – выдыхаю я.

Слова отца застают меня врасплох.

Дело моей матери.

Он никогда раньше не говорил со мной о ее деле… об отсутствии такового.

Мы долго смотрим друг на друга, его глаза бегают туда-сюда. Я не ломаюсь под его взглядом, и гнев медленно переходит в подобие гордости за себя.

Отец достает телефон из кармана пиджака и смотрит на экран.

– Есть кое-что, что мы должны обсудить. Скоро поговорим об этом.

Мне не требуется много времени, чтобы погрузиться в свои мысли. Бастиан не отвечает на мои звонки, и сегодня я вошла в его мир, как до этого он вошел в мой. Я отчаянно нуждалась в разговоре. Но он так спокойно говорил с другой!

С девушкой, которая подходит ему так, как я никогда не подойду.