Другими словами, Гувер, преуспев в проникновении в Россию, теперь обнаружил, что у него нет политически приемлемого способа выбраться.

Эта новость не должна была стать приятной для многих работников гуманитарной помощи в России, которые уже привыкли к мысли о возвращении домой. Фишер, который был в Москве 3 августа 1922 года, до того, как стали известны результаты Нью-Йоркской конференции, рассказывает, что в воздухе витал слух, что операции будут продолжаться еще год, что, если это правда, нанесет «тяжелый удар по некоторым ребятам, которые все настроены убраться отсюда как можно скорее». Два дня спустя Барринджер написал из Екатеринослава: «Американский персонал немного утомлен всем этим шоу, но если АРА пожелания будут действовать до окончания нашей деятельности». А 10 августа, после того, как слух подтвердился как факт, Голдер сообщил, что это было «большим разочарованием для мужчин здесь и на поле боя». Тем не менее, будучи «лояльными к Шефу и организации», они останутся на своих постах «до тех пор, пока не прозвучит сигнал».

Объявление было сделано как раз в тот момент, когда АРА достигла пика своей деятельности: 199 американцев обеспечивали питанием 10,5 миллионов взрослых и детей, взрослые получали ежедневные порции кукурузной крупы, а детям ежедневно подавали сбалансированное питание.

Программа денежных переводов на продукты питания также достигла своего апогея тем летом, о чем свидетельствует количество доставленных индивидуальных продуктовых наборов, а также распределение «общих» или «специальных» пакетов помощи. Всеобщая помощь продвигалась медленно, потому что советское правительство, которое никогда не питало теплых чувств ко всему предприятию по переводу продовольствия, понимало, что среди его основных бенефициаров будут люди, которых оно в тот или иной момент назвало врагами народа. Таким образом, когда осенью 1921 года АРА направило властям предложение Фонда Харкнесса выделить 250 000 долларов в виде продуктовых наборов для помощи интеллигенции, подозрения взяли верх, и правительство отклонило это предложение.

Более длительные переговоры начались в марте следующего года, когда Фонд Содружества Нью-Йорка предложил выделять 50 000 долларов в месяц на общую помощь профессорам и студентам университетов. Фонд хотел получить письменные гарантии контроля АРА над распространением посылок. Советское правительство уклонялось от ответа, что усугубило напряженность во время весеннего транспортного кризиса. На встрече 11 апреля Каменев сообщил Хаскеллу, что в новой России есть два класса студентов: один состоит из сыновей и дочерей «бывших людей», а другой — из детей крестьян и рабочих. Должно быть справедливое распределение между двумя группами, — сказал он полковнику, — чего можно достичь только путем формирования антисоветского комитета для определения конкретных бенефициаров. Хаскелл не смог принять такую договоренность, и вопрос продолжал оставаться открытым до июля, после чего проект был свернут.

Однако эта неудача не сильно помешала оказанию помощи интеллигенции, поскольку АРА решила просто действовать без письменных соглашений с правительством. В декабре 1922 года Мемориальный фонд Лоры Спелман Рокфеллер пожертвовал 230 000 долларов на помощь интеллигенции, которые были распределены без вмешательства властей. В феврале 1923 года Фонд Рокфеллера сделал еще один подарок в размере 600 000 долларов, большая часть которого была направлена на помощь учителям средней школы, особенно нуждающимся и достойным людям. Это потребовало заключения специального соглашения с правительством, которое, учитывая массовый голод и слабое влияние АРА, смогло договориться о соглашении, которое дало ему большинство голосов при выборе бенефициаров. В итоге фонд Рокфеллера пожертвовал более 1,1 миллиона долларов в поддержку такой помощи. Среди индивидуальных жертвователей крупнейшим пожертвователем был Уильям Бингхэм-младший, чей подарок стоимостью 95 000 долларов предоставил продуктовые наборы российским врачам. Другими бенефициарами пакетов общей помощи были медсестры, профессора, школьные инспекторы, нотариусы, судьи, художники, музыканты, писатели, балетные школы, религиозные организации и неклассифицируемые лица, такие как семьи священников, находящихся в тюрьме, и другие несчастные.

Показания многочисленных работников по оказанию помощи подтверждают утверждение Эллингстона о том, что ничто во всей операции не доставляло им такого большого удовлетворения, как раздача этих посылок на усмотрение, что не могло не оказать глубокого влияния на жизнь получателей. Американец в Ростове рассказывает, как местная русская, ответственная за организацию общей помощи, женщина французского происхождения, часто плакала, составляя устные отчеты по отдельным случаям. «Американский жертвователь, благодаря щедрости которого стала возможной эта помощь, никогда по-настоящему не узнает — никогда не сможет представить — того огромного облегчения, которое он оказал этим людям, их достоинства и их благодарность».

В течение всего лета продолжались кампании «весенней уборки» с использованием кукурузы, направленные в основном на ремонт и реконструкцию общественных объектов. Среди множества предпринятых проектов было строительство дороги из Одессы в Николаев, восстановление сельскохозяйственной опытной станции в Самаре, а также ремонт и оборудование больницы в Киеве, которая стала домом для беспризорников. Как и прежде, основной упор в этих кампаниях делался на санитарию, что соответствовало целям медицинской программы АРА.

Профилактика заболеваний была первоочередной задачей, и с этой целью АРА провела активную программу прививок. Используемая вакцина была разработана для иммунизации против холеры, брюшного тифа, паратифа и дизентерии. Как и следовало ожидать, это «изобретение дьявола», как назвали его некоторые крестьяне в Уфе, вызвало у населения подозрения, а там, где неповиновение привело к тому, что выдача пайка кукурузы была поставлена в зависимость от получения укола, — негодование.

Медицинская программа предоставляла районам свободу импровизации. В Оренбурге в марте 1922 года АРА открыла аптеку, где нуждающиеся могли бесплатно получать лекарства. Это заведение оказалось невероятно популярным, из-за наплыва чересчур ретивых клиентов иногда было невозможно войти в дверь. В августе, когда аптека работала семь дней в неделю, оренбургская аптека обслуживала около 320 покупателей в день. В Казанском районе открылся бесплатный венерологический диспансер, а на берегу Волги — большой санаторий для детей, больных туберкулезом.

Несколько округов начали спонсировать бесплатные бани — услугу, субсидируемую за счет кукурузных пайков. Россиян, желающих принять участие, снабдили мылом, а их одежду простерилизовали во время купания. Бонусом здесь, который, во всяком случае, был отмечен американцами, стало заметное улучшение атмосферы в театре, где, как говорили, коллективный запах зрителей стал терпимым.

Русская миссия на второй год должна была стать гораздо менее авантюрным делом милосердия. Как говорится в объявлении АРА от 30 июля, «великая битва с голодом закончилась, и теперь проблема заключается в устранении последствий голода». Резко сокращенная программа на второй год вступила в силу 1 сентября. Центр помощи теперь переместился с деревень на городские районы, при этом особое внимание следует уделять детям-беспризорникам, бродящим по городам стаями, как дикие животные, проблема настолько острая, что она будет сохраняться на протяжении десятилетия.

По плану АРА должна была оказать помощь примерно одному миллиону детей, что было первоначальной