звонки и выбирая Лив, надеясь, что она ответит, потому что знает: я бы никогда не потревожил ее в такой момент, если бы это действительно не было необходимо. – С тобой все в порядке?

– Жить буду. Скажи им, что здесь маленькая девочка – P2,[92] скажи им это обязательно.

Лив отвечает:

– Надеюсь, это важно, Джоэл! Я тут с командой ищу какого-то ребенка…

– Мы нашли. Рядом с полем, где пасутся лошади. С ним врач, и она говорит, что ребенок – Р2. Понадобится специальное оборудование, чтобы вытащить их, это болотистая и опасная местность…

Я слышу, как Лив зовет кого-то, чтобы пересказать мои слова.

– Джоэл, я передаю тебя сейчас одному из пожарных, оставайся на линии, мы быстро…

Пока я пытаюсь описать, где мы находимся, Барбара рассказывает своей внучке, как Санта позже пролезет через дымоход.

Каждая клеточка моего тела стремится спуститься вниз и доставить Керри в безопасное место.

Нет.

Я знаю, что не должен усугублять ситуацию, заставляя спасателей вытаскивать трех человек вместо двух. Вместо этого я опускаюсь на колени, чувствуя, как густая холодная грязь мгновенно пропитывает мои дурацкие джинсы за 300 фунтов, и, передав телефон Барбаре, ложусь грудью на землю.

Керри снова начала петь, но я не слышу, чтобы малышка присоединилась к ней. Я скольжу по мокрой земле, пока она внезапно не заканчивается совсем. Моя голова и шея обращены вниз, в канаву.

Луч фонаря освещает лицо девочки и туловище человека, который ее держит.

– Керри?

– Джоэл?

– Они уже близко.

– Слышала это, Эмили? – говорит Керри. – Я же говорила тебе, что пение сработает! Там наверху Джоэл, мой очень, очень старый друг.

Я пытаюсь просунуть руку сквозь грязь так, чтобы девочка могла ее видеть, и помахать ей. Это сложно. Кажется, у нее нет сил помахать в ответ.

– Приятно познакомиться, Эмили. Мне понравилось, как ты поешь.

Я слышу, как ребенок дышит. Это звучит неправильно.

– Давай, Эмили, не засыпай! Ради меня! – Керри пытается говорить спокойно. – А знаешь, я умею управлять самолетом! И это благодаря Джоэлу. Он заплатил за то, чтобы я научилась, – она поднимает глаза. – Это ведь был ты, не так ли?

Я улыбаюсь.

– Они все-таки сказали тебе или ты сама догадалась?

– Сама… – я вижу, как ее рука гладит девочку по голове. – Не закрывай глаза, Эмили. Они уже близко?

Я верчу головой.

– Барбара?

– Я их вижу! Фары! Люди с фонарями, – отвечает та. – Поторопитесь, пожалуйста! – кричит она в трубку.

– Почему ты, Джоэл? Почему ты нашел меня?

Я мог бы рассказать ей о Лив и съемках. Но я чувствую, что она спрашивает не об этом. Гул двигателей приближается к нам.

Но они все еще слишком далеко!

Я начинаю царапать грязь, чтобы продвинуться вперед. Я не хочу упасть, разумеется, но пока я вижу свои ладони в свете фонарика Керри и могу хоть немного контролировать свое передвижение. Внезапно мою грудь сдавливает, и на секунду я чувствую острую боль. Неужели чертовы электроды снова ослабли?!

Я снова ползу, и боль прекращается. Это была просто ветка или корень дерева.

– Ты можешь как-то передать ее мне, Керри?

– Она слишком тяжелая.

Свет ее фонарика бьет мне прямо в глаза, и в этот момент я вижу, как тянется вверх ее ладонь. Я двигаюсь дальше, несмотря на боль в том месте, где мой ИКД трется об очередную мертвую корягу.

Наши руки соприкасаются. Ее кожа такая холодная! Я вытягиваюсь вперед ровно настолько, чтобы иметь возможность обхватить ее пальцы своими.

– Я здесь, потому что ты была рядом со мной там.

25 декабря 2017

62. Керри

Я просыпаюсь хмурым зимним утром и вижу у своей постели Джоэла – точнее, пугало, покрытое грязью с ног до головы.

– Счастливого Рождества, Керри Смит!

– Счастливого Рождества, Джоэл Гринуэй!

– Как ты себя чувствуешь?

– Устала. Ты что, спал здесь? Тебе не нужно было оставаться…

– Нет, мне было нужно остаться, и я остался, – улыбается он. – Но теперь, раз ты проснулась, я, пожалуй, пойду. Лео, может, и тринадцать, но ему все еще нравится открывать подарки вместе с отцом.

Слова звучат тепло, и мои губы растягиваются в улыбке.

– А кому не нравится? – мне совершенно не хочется, чтобы он уходил. Я больше никогда не хочу выпускать его из виду. – Есть какие-нибудь новости?

– Я навестил Эмили, – сообщает он, – ночь прошла нормально.

В результате железнодорожной катастрофы у малышки разорвалась селезенка, но из-за шока потребовалось некоторое время, прежде чем она почувствовала себя скверно. Этого времени оказалось достаточно, чтобы она отправилась взглянуть на лошадей… Ей слишком плохо сейчас, чтобы праздновать Рождество, но Санта, без сомнения, совершит особую, персональную поездку, когда девочка почувствует себя лучше.

Я была права и насчет перелома своего плеча – вероятно, потребуется операция, – но я упустила вывих своей лодыжки, благодаря которому пришлось провести ночь в ортопедическом отделении и наблюдать за кровообращением. Родители и Мэрилин заглянули вчера вечером, и все они сердились друг на друга из-за пустяков. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы понять: сердились они на самом деле на меня, просто не могли этого показать.

Я съеживаюсь, думая о том, что натворила. В контексте крупного инцидента, унесшего четыре жизни, мои травмы могли отвлечь внимание от более серьезных случаев. Уйти вот так, нарушив правила… На работе будут последствия, это уж как пить дать.

Джоэл наклоняется, чтобы поцеловать меня в щеку, и простыня становится серой там, где грязь осыпается с его волос и кожи.

– Ты хочешь, чтобы я вернулся позже?

– Да. О да!

После завтрака приходят дамы из Королевской добровольческой службы. Они в колпаках Санта-Клауса, раздают коробки из-под обуви, обернутые рождественской бумагой. Внутри – тальк и крем для рук.

Я искренне и горячо благодарю их. Вчерашняя трагедия заставила меня ценить каждое крохотное проявление доброты.

Каждое мгновение.

Пока я лежу в постели, мое плечо и лодыжка начинают пульсировать, а я пытаюсь представить, что может ждать нас с Джоэлом в будущем. Вчера вечером я попросила сестру сообщить Мареку о случившемся, но при этом предупредить его, чтобы он не вздумал возвращаться из-за меня раньше намеченного, потому что со мной все и так будет в порядке. Это не единственная причина: как бы мне ни нравился Марек (и я знаю, что он любит меня), это не то же самое, что я чувствую к Джоэлу.

Но что, если Джоэл занят?

От этой мысли у меня перехватывает дыхание. Он говорил, что встретил кое-кого уже после смерти Зойи, но это было почти четыре года назад.

Я прикрываю веки. Это слишком пугает – мысль о том, что мы не сможем быть вместе…

– Доктор Смит!

Мои глаза резко открываются. Дерьмо! Передо мной директор благотворительной воздушной службы скорой помощи. Я встречалась с ним всего дважды, и, судя по выражению его лица, он пришел не для того, чтобы доставить рождественский подарок.

– Мистер Сойер. Здравствуйте. Надеюсь, вам не пришлось ехать специально, – у меня пересохло во рту, и слова выходят хриплыми и невнятными.

– Последние двадцать часов были напряженными для всех нас, – говорит он. – Вам больно, Грейс?

– Лекарства держат все под контролем.

– Хорошо. Ну, я все равно оставлю вам письмо на случай, если у вас что-то с памятью. Я здесь, чтобы сказать вам, что вы временно отстранены от работы. Это выглядит формальностью, учитывая ваши травмы, но мы будем стремиться как можно быстрее провести расследование, чтобы вынести окончательное решение.

– Мне очень жаль, – оправдываюсь я. – Я знаю, что поступила неправильно, мне следовало немедленно обратиться за помощью.

– Или вообще не уходить в одиночку в неизвестном направлении. Надеюсь, вы в полной мере осознали, что правила существуют не просто так. Но вы же фигурируете во всех новостях как какой-то герой, и это выставляет нас всех чертовыми идиотами! Отсюда в письме пункт о дискредитации.

– Простите, что?

– Вы действительно еще не видели это? – он достает свой смартфон из кармана. – Ну да, конечно, если бы у вас был с собой телефон, мне удалось бы дозвониться до вас из дома, наслаждаясь шипучкой в компании миссис