вернула его в кабуру. Потом водворила на место его собственный ме­ханизм. «Поларис» осторожно поставила у стены возле двери, потом тихонько выглянула.

«Тилаб, я обращаюсь к тебе, — мысленно позвала я, глядя на си­дящего на полу ормийца, — если понимаешь меня, то дай знать».

Тилаб издал сдавленный стон. Рузаф недовольно оглянулась на него и снова вернулась к созерцанию казни.

«Тилаб, я хочу спасти Лонго. Но мне необходима твоя помощь. Ты согласен?»

— Я не хочу, чтоб он умирал… — бессмысленно пробормотал Ти­лаб.

— Заткнись! — приказала Рузаф.

«Ты удержишь в руках карабин?»

— Конечно… — обречённо и устало согласился он.

«Молодчина! Ты более в форме, чем я опасалась! Карабин за дверью слева, не зевай».

Я встала и тут же с громким стоном, похожим на предсмертный хрип упала на пол, причём внутрь зала. Несколько мгновений было ти­хо, потом послышался голос Рузаф:

— Что это? Откуда она здесь? Она что, жива?

— Она была мертва, — ответил Бирас. — Ллойд проверял.

— Осёл ваш Ллойд! — рявкнула она. — Тащите её сюда!

Раздались приближающиеся шаги. Кто-то взял меня за руки и по­волок по полу. Не очень любезно, зато куда нужно. Я была брошена на пол у ног Рузаф. Я чувствовала запах её духов и слышала её дыхание. Она нагнулась и прохладными пальцами прикоснулась к моей шее, к сонной артерии. Её интересовал мой пульс.

— Хм! Совсем неплохо. Не удивляюсь, что она доползла досюда. Что скажешь, Торнадо? Старик, останови-ка кольцо!

— Рузаф! — услышала я голос Лонго. У меня сердце заныло, так звучал он в этот миг. — Рузаф, я прошу тебя, я умоляю! Делай со мной что захочешь, но пощади её!

Я почти физически ощущала его боль и отчаяние. «Что делать, миленький? — растерянно подумала я. — Потерпи чуть-чуть. Недолго осталось».

— Рузаф!

— Ты просишь? Ты умоляешь? — она просто наслаждалась своим триумфом. — Нет, Торнадо, я итак могу сделать с тобой всё, что за­хочу. И я сделаю. Сегодня я уже слышала, как отважный повстанец выл от боли. Я хочу выступления на бис! Отвяжите его!

— Ты этого не сделаешь!

— Уступи место даме, дикарь! Она не может стоять.

Я с тихим стоном повернулась и легла в довольно скрюченную и жалкую, но очень удобную для данного случая позу. Тем временем я видела сквозь опущенные ресницы, как Би­рас и муриец отвязывали Лонго. Я мысленно молила его не дёргаться, но это было бесполезно. В пос­ледний момент он всё же рванулся из их рук, и Бирас с превеликим удовольствием ударил его ребром ладони по шее. Но он был уже свобо­ден.

Оттолкнувшись руками от пола, я резко поднялась на колени и взмахнула рукой. Бластер из кобуры скользнул в левую руку и два прицельных выстрела уложили обоих: и Бираса, и мурийца. Рузаф потянулась к кобуре, а анубисы подхватили свои бластеры.

— Не шевелиться! — громоподобно прозвучало от дверей.

Я повернула голову. Там стоял Тилаб с «Поларисом» в руках. По его лицу я видела, что законы гуманности его в данный момент не интересуют. Поднявшись на ноги, я обернулась к пульту и сказала поблед­невшему трясущемуся Тугаю:

— Присоединяйтесь к луноликой, почтеннейший!

Он бочком, бочком подвинулся в сторону, а потом покорно по­плёлся к ней. Лонго сидел в кресле и тряс головой. Потом, наконец, посмотрел по сторонам и удовлетворённо кивнул. Вставая, он на мгно­вение нагнулся и вытащил из кобуры Бираса тяжёлый крупнокалиберный бластер.

Рузаф стояла, злобно улыбаясь. Я поняла, что она что-то замышляет. И верно! Неожиданно в стенах образовалось несколько дверей, о существовании которых я и не подозревала, в зал ввалилось около десятка низкорослых, странно одетых воинов с зелёными татуировками на лицах. «Пейлоты», — со смятением узнала я.

— Ложись! — вдруг зычно скомандовал Лонго, и наёмники тут же попадали на пол, закрывая головы руками.

Рузаф зашипела и бросилась на него.

— Спокойно, глупая кошка! — рассмеялся он, хватая её за руки и развора­чивая к себе спиной.

Она ещё отчаянно лягалась, а он уже ловко отстегнул с её талии ремень, стряхнул с него портупею и свя­зал ей руки за спиной этим самым ремнем. Потом толкнул её в объятия Тугая. Подошёл к злобно глядящим, но смирным анубисам и забрал у них оружие.

— А теперь, господа, могу вас всех обрадовать: вы арестованы, — сообщил он.

Я с облегчением вздохнула и почувствовала, что мне срочно нужно сесть, и села прямо на пол, откинувшись спиной на станину пульта.

— Держи их на прицеле, Тилаб, — приказал Лонго.

Тот мрачно кивнул. Его суровый взгляд выглядел куда более грозным, чем дуло карабина.

— Вы не продержитесь! — прошипела Рузаф. — Через несколько часов здесь будут мои звездолёты!

— Через двадцать минут здесь будет Инспекция, лапочка, — успокоила её я.

— Это же блеф! — рассмеялась она.

— Ты что, вызвала подмогу? — всерьёз встревожился Лонго, глядя на бывшую императорскую наложницу.

— Конечно! — прорычала она. — Тогда же, когда и этих идиотов!

Она небрежно кивнула на лежащих неподвижно пейлотов.

— Могла б этих и не вызывать, — язвительно заметил он. — Они ж панически боятся гранат. Мы их так не раз ловили и на Орме, и на Седьмой.

— Боишься! — усмехнулась она. — Потому и остришь! Недолго осталось.

Я взглянула на хронометр.

— Через двадцать минут Ле Соланж будет здесь. Не он, так кто-то из его ребят.

Лонго молча посмотрел на меня. В его глазах ясно читалась тревога.

— О, Звёзды! — устало проговорила я. — Это не для того, чтоб тебя успокоить. Ты что, не помнишь, что Антуан говорил одному из своих офицеров, кажется, он назвал его Джимми? Нет? Ну, ты даёшь! Он велел сосредоточить все силы, какие возможно, неподалеку от Цикло­на. Нас прикрывали с самого начала. Я думала, что ты понял.

— Ты полагаешь, они шли за нами?

— Естественно! Да если б и не шли! Ле Соланж ведь не зря сказал нам, что эта, — я кивнула на Рузаф. — сбежала с Изумрудной. Он надеялся, что заговорщики на неё клюнут, так что и её вели с самого начала. Сюда вели даже две ниточки. Станция и сторожевик уже давно под наблюдением.

— А кристалл?

— Думаю, что они его уже расшифровали.

— Ложь! — взвизгнула Рузаф.

— Ну, если тебе так