— Да плевать на Тана! — громким шепотом возразила Кьяра. — Останьтесь во дворце, мать императора — моя хорошая подруга, она искала компаньонку. Или уходите вместе со мной в Красные земли.

— Все не так просто, — нежно прикоснулась к плечу девушки Даника. — Я ценю твою заботу, Кьяра. Но вряд ли герцог Теренер будет мне рад, даже если я соглашусь.

— Я не собираюсь возвращаться к отцу. Он отдаст меня Тану.

— Хоть мне и не удалось переубедить Сфатиона, но я так не думаю. Черный герцог, настаивавший на вашем браке, пропал, и Сфатион не станет исполнять посмертную волю того, кого так ненавидел.

— Степям нужны войска, — словно поменявшись с Даникой ролями, пояснила Кьяра. — Нужен порядок. Отец отдаст меня за это, он ведь понимает, что необходимо его землям.

— Я должна предупредить тебя, — понизила голос леди Даника. — Я думаю, он не в своем уме. Когда мы были в походе, твой отец узнал, кто виноват в смерти его сыновей.

— Узнал? — побледнев, переспросила Кьяра. — И что он сказал?

— Сфатион хотел убить Юорию Карион, но ему не дали. И когда эта женщина погибла, он словно потерял волю к жизни.

«Она не о Дэмине».

Почему это было так важно? Почему Кьяра почувствовала такое облегчение, когда поняла, что отец ничего не знает?

Женщины вышли во второй зал и побрели вдоль длинных скамей, выглядывая знакомые лица. Удивительно, но даже в Стратаците яств на столах было больше, и атмосфера ощущалась как намного более праздничная.

Отец сидел у самого окна, облокотившись на подоконник. Знакомая смесь страха, радости и смущения охватила Кьяру, когда она поняла, что он такой же, каким и был, что война не отняла у него ни рук, ни ног, ни жесткости черт лица. И все же, подходя, она заметила, что щеки отца совсем впали, словно он голодал, а обычно острые глаза будто помутнели и потеряли блеск. На лбу прибавилось морщин, и косы стали совсем седыми.

Отец не заметил ее. Тан, сидевший напротив него, опустошил кубок и согнулся пополам, хватаясь за грудь, но Сфатион, казалось, не заметил и этого, витая мыслями где-то далеко. Кьяра обернулась к Данике и увидела то же мягкое, сочувствующее выражение лица.

Девушка решительно обогнула преграждавший ей путь стол, пробралась сквозь компанию северян и оказалась всего шагах в тридцати от так и не обратившего на нее внимания отца. Ноги отказывались идти дальше, и Кьяра зажмурилась, набираясь сил.

Вдруг теплая рука легла ей на плечо, а вторая — нежно коснулась спины. Кьяра резко дернулась, но тут же оказалась мягко прижата к груди великого лекаря.

— Подожди, — шепнул он ей в ухо и, пользуясь замешательством девушки, обжег невесомым поцелуем висок. — Если я использую завесу здесь, то ее увидят по красному следу. Поэтому не шуми и послушай меня сначала.

— Отпусти. Меня. Немедленно, — процедила Кьяра, правда, перейдя на шепот.

Дэмин сжал ее плечи сильнее, будто эта просьба была невыносимой, — и убрал руки.

— Что?! — повернулась к нему Кьяра, отчаянно старавшаяся не дать себе одурманиться, ища спасения в злости, как и обычно. — Боишься, что я расскажу отцу?

— Я уже рассказал ему почти обо всем.

— Зачем? — не поняла Кьяра.

— Чтобы тебе не пришлось.

Так просто и так заботливо.

— И что… что он сказал?

— Твой отец понимает язык мести. Он ненавидит меня, но не так сильно, как принявшую по моему совету решение Юорию Карион. Я предложил ему восстановить Красные земли и обелить репутацию твоих братьев. Если ты захочешь, разумеется.

Кьяра открыла рот, желая ответить, но не смогла найти слов. Она стояла там, на расстоянии вытянутой руки от Дэмина Лоани, только что вот так просто заявившего абсолютно нереальные, Кьяра понимала это, вещи, и почему-то верила ему.

Эр-лливи пульсировала теплом и надеждой, раскаянием, любовью.

«Нет, — остановила себя Кьяра. — Я не куплюсь».

— Отец! — крикнула она через зал. Тан и Сфатион обернулись к ней, а вокруг повисла напряженная тишина. — Ты принял предложение Дэмина Лоани?

Сфатион медленно поднялся, с силой опираясь кулаками на стол, словно был ужасно измотан.

— Не ори, как простушка, а подойди, — холодно ответил он, глядя на дочь в упор.

Люди зашептались, кто-то хихикнул.

Как в детстве, дыхание Кьяры перехватило, и захотелось провалиться сквозь землю, а на глаза навернулась предательская влага. Мигом вся ее самоуверенность испарилась, и осталась только не принимаемая отцом жалкая девочка, которую ни во что не ставят.

И снова Дэмин оказался рядом. Его успокаивающее прикосновение к плечу прояснило мысли, и Кьяра нашла в себе силы посмотреть отцу в глаза. Она увидела в темной глубине отчаяние и холод, а еще презрение и усталость, и это окончательно раздавило ее. Если бы не великий лекарь, Кьяра развернулась бы и ушла, но его присутствие придавало сил.

— Следи за языком, Сфатион, — негромко осадил красного герцога Дэмин. — Кьяра твоя дочь, но я не позволю ее оскорблять.

Сфатион вдруг ощетинился, как собака, и ненавидяще, с издевкой выплюнул, обращаясь к Кьяре:

— Хорошо, к дочери подойдет пожилой отец. Со всем моим уважением к великому лекарю, которое, похоже, теперь простирается и на тебя.

И он быстро вышел из-за стола.

Кьяра рванулась ему навстречу, и они встретились на полпути, как раз за спиной привставшего Тана.

Отец наклонился к ней. От него пахло лошадиным потом и алкоголем, а еще каким-то тошнотворным травяным снадобьем.

— Дэмин Лоани наш враг, а ты трешься с ним, — прошептал он дочери на ухо, а затем схватил ее за плечи, разворачивая так, чтобы никто не мог видеть его лица и никто не мог слышать слов,