– Мне нужно тебя кое о чем спросить, и не лги мне, – говорю я.

Он приглашает меня войти, но я не хочу этого делать. Я хочу найти простой способ сбежать, если все взорвется у меня перед носом.

– Я думаю, что постою здесь, спасибо.

На мгновение он выглядит уязвленным, но я не испытываю к нему сочувствия. Он принимает вызывающую позу, и я наблюдаю, как его лицо каменеет, отчего его становится труднее прочесть. Он переходит к обороне. Он догадывается, в чем дело, и подозреваю, знает, почему я здесь.

– Я собираюсь задать тебе один вопрос, и я хочу получить правдивый ответ, – произношу я отрывисто. – Ты шантажируешь моего кузена?

Джей не вздрагивает, даже не моргает. Он выдерживает мой пристальный взгляд пронзительно глядя на меня. Я делаю шаг назад, мои пятки зависают над краем каменной площадки.

– Это ты? – повторяю я снова. Джей прерывает зрительный контакт. Я чувствую удовлетворение и замешательство одновременно. Он практически ответил мне, но я все еще хочу, чтобы он это произнес. – Почему? – настаиваю я. – Зачем ты это делаешь?

Я не утруждаю себя рассказом о моих детективных изысканиях. Нет необходимости напоминать Джею, что однажды он показал мне видеозапись частного разговора своих родителей, которую получил, взломав камеру их ноутбука. Я не сомневаюсь, что Джей сделал то же самое с Диланом, запечатлев его в какой-нибудь многообещающей позе, по причинам, до сих пор неизвестным.

– Он моя семья, – с горечью напоминаю я. – Я считала тебя другом. – У меня в груди и глазах нарастает давление, но я отказываюсь позволять своим эмоциям взять надо мной верх. Теперь я думаю, что Джей своего рода социопат, и я не доставлю ему удовольствия видеть, как я страдаю.

Джей делает затяжку. Мне надоело наблюдать клубы пара, поэтому я выхватываю хитроумную штуковину на середине затяжки и швыряю ее за спину, где она приземляется в траву. Джей выпускает струйку пара.

– Скажи мне почему! – снова требую я сквозь стиснутые зубы.

– Назовем это кармой, – говорит Джей.

– Кармой?!

– Да, Дилан не был моей целью. Твой дядя Кен должен был попасться на крючок. Но грехи отца ложатся на плечи детей. Похоже, он перефразирует строки из Библии. – Причинение боли Дилану причинило еще больше страданий твоему дяде – вот мое оправдание. Поэтому я послал ему фотографию Райли с тем парнем и то видео.

– Что ты несешь? – Я трясу головой, будто у меня заложило уши. – Какое отношение ко всему этому имеет дядя Кен?

– Непосредственное. – Джей ухмыляется. – У меня на него достаточно информации, чтобы получить двадцать пять тысяч в день зарплаты.

– Мой дядя заплатил тебе двадцать пять тысяч долларов? – У меня отвисает челюсть. – Джей, ты преступник!

Он поворачивает руку, как будто хочет показать мне свою татуировку.

– Да, наверное, так и есть. – Если это признание и беспокоит его, то на его лице это никак не отражается.

Мой инстинкт подсказывает мне, что нужно отступить назад, но я рискую упасть с лестницы. Я остаюсь на месте.

– Полагаю, у нас с твоим дядей есть что-то общее – криминальный элемент.

– Что это значит? – не понимаю я.

– Это значит, что он нехороший парень, Летти. Слушай, я дерьмово себя чувствую из-за Дилана, ясно? Я увлекся, мне не следовало так прессовать его.

Возможно, Джей зашел слишком далеко, но именно я притащила скорпиона в дом. Я тоже не ангел.

– Ты спас его… ты спас жизнь Дилану. Ты позвонил мне, и… – Я замолкаю на полуслове. У меня перехватывает дыхание. Не могу вымолвить ни слова. Наконец мне это удается. – Ты все еще наблюдал за ним в тот момент, не так ли?

Дилан не стал бы небрежно обращаться со своим компьютером, особенно после того, как его стали шантажировать. Так откуда же Джей мог знать, что у Дилана кризис? Вот тогда-то я и вспомнила камень, брошенный в окно в канун Рождества, и жесткие слова дяди Кена о повышении безопасности и поимке говнюка, который это сделал. Счастливое совпадение, когда Джей просто оказался на улице в тот самый момент, когда Дилан, спотыкаясь, бродил по своей лужайке, вовсе не было удачным стечением обстоятельств.

– Ты взломал камеру слежения в их дверном звонке, не так ли?

Джей кивает – без колебаний, но без особой гордости. Просто констатирует факт.

– Да, у меня есть запись с него на моем компьютере, так что я работал внизу, когда Дилан, пошатываясь, вышел наружу. Это привлекло мое внимание. Он показался мне подозрительным, а я узнаю` опиоидный кайф, когда вижу его. Я схватил наркан и позвонил тебе.

– Вот почему ты перестал его шантажировать, – догадалась я. – Потому что чувствовала себя виноватым, он пытался покончить с собой, и ты решил, что это из-за тебя.

– Да, – признает он. – Мне не стоило следить за ним, и я сожалею, что делал это.

– Он хороший человек. Он этого не заслужил. – Чувство вины терзает меня еще больше.

– И моя мать не заслуживала того, чтобы твой дядя насиловал и унижал ее, – отрезает Джей.

– Что ты несешь?! Что за бред? – Мой голос повышается от гнева.

– Я говорю о том, что твой дядя и моя мама вместе ходили в старшую школу, где он охотился на нее, лгал ей, изнасиловал ее, и ему ничего не было.

– Откуда ты это знаешь?

– Потому что я не только взломал личный компьютер отца, но и нашел все его заметки, которые он писал о твоем дяде – и обо всех вас, по сути.

– Заметки о нас? О Кене? Джей, ты бредишь?

Мое обвинение его не смущает.

– Достаточно того, что моя семья перенесла из-за смерти Ашера, – с горечью произносит он. – Почему моя мама должна страдать годы – годы! – из-за того, что твой дядя сделал с ней?!

Я ошеломленно молчу.

– Мне было нелегко расти в такой травмированной семье, – продолжает Джей. – У меня было много сеансов терапии, мне пихали в горло всевозможные лекарства. И маме тоже. А у твоего дяди Кена прекрасная жизнь, и жизнь Дилана выглядела ужасно идиллической со стороны. Поэтому я решил, что кто-то должен склонить чашу весов правосудия, чтобы уравновесить ситуацию.

Я не могу переварить все, что он говорит. В моем сознании пустота.

– Не думаю, что ты захочешь знать все, что известно мне, – произносит он, приводя меня в чувство. – Он все еще твой дядя. Это все еще твоя семья.

– Я думаю, что заслуживаю знать. Рассказывай! – требую я.

Джей опускает голову, задумавшись.

– Заходи, – решает он. – Я покажу тебе кое-что внизу.

Я делаю шаг к двери, но останавливаю себя.

– Нет. – Я качаю головой. – Лучше мне этого не делать.

Мне нет необходимости это объяснять.

– Ладно, – соглашается Джей. – Поступай как знаешь. Оставайся здесь. Я принесу его тебе. – Он исчезает в своем доме, закрывая за собой дверь.

Чтобы занять время, я начинаю просматривать на своем телефоне случайные посты в социальных сетях, не в состоянии сосредоточиться ни на одном. Гремит музыка, и пара нетерпеливых папаш развлекают детей хлопушками – прелюдией к сегодняшнему фейерверку, который всегда вызывает некоторое разочарование. В Массачусетсе фейерверки запрещены законом, но мы все равно запускаем их на вечеринке квартала, правда, совсем небольшие – пара бутылочных ракет, римские свечи и петарды, которые, похоже, никогда не привлекут внимания