решил проследить за ней, проверить этого парня, она ведь ничего не рассказывала. Слежка – в этом я хорош, верно, Брук? – Эван звучит как сумасшедший – его речь торопливая, искаженная, а слова невнятные, как будто он пьян. – Я не хотел этого делать! Я пришел сюда не для того, чтобы стрелять в него. Я просто хотел встретиться с ним лицом к лицу. Я сказал ему, что приеду, что хочу поговорить – вот и все. Но он, должно быть, знал или, по крайней мере, подозревал, в чем дело, потому что пистолет лежал у него в кабинете, на столе, прямо перед ним. – Эван делает паузу. Я слышу плеск жидкости и предполагаю, что он глотает виски. Он кашляет так, словно поперхнулся.

В этот момент я нахожусь примерно в полутора футах от входа в кабинет Кена, но не осмеливаюсь показаться на глаза. Я в панике и боюсь достать свой телефон, потому что он будет создавать шум, если я попытаюсь написать отцу.

– Я сказал ему, – продолжает Эван, – Кен, ты полный кусок дерьма, как ты мог переспать с Райли? Следующее, что я помню, – он наставил на меня пистолет. На меня! Я отец его жертвы, а он обращается со мной, как с преступником? Поэтому я выхватил у него ствол. Я оказался намного быстрее, чем он думал, Кен всегда переоценивал свои спортивные способности. Мы немного поборолись, и я победил. Как только я направил на него пистолет, он стал не таким уж крутым. Умолял сохранить ему жизнь, твердил, что мы можем все обсудить. Я ответил: «Обсудить что? Ты не можешь исправить то, что натворил. Ты воспользовался несовершеннолетней – моей дочерью. Знаешь, это называется растление. Ты думаешь, что заслуживаешь прощения? Ты не заслуживаешь второго шанса. Ты не можешь вернуть назад то, что сделал». А потом я выстрелил в него. Вот как все произошло. Именно так. Я выстрелил три раза, в грудь.

Я прикрываю рот рукой, чтобы сдержать рвущийся наружу крик. В этот момент я вижу, как дверь в подвал медленно открывается – и, слава богу, бесшумно. Это Мэнди Кумар, передвигающаяся крадучись, мне кажется, так ведут себя грабители.

Что она здесь делает? Почему поднялась из подвала?

К черту. На это нет времени.

Наши глаза встречаются. Прежде чем она успевает что-либо сказать, я прижимаю палец к губам. Серьезное выражение моего лица дает понять, что ей нужно помолчать. Я жестом приказываю ей прижаться к стене с противоположной от меня стороны. Она делает это бесшумно, словно привидение.

– Эван, ты хладнокровно стрелял в него, – говорит моя мама. – Возможно, ты убил его.

Эван смеется почти маниакально.

– Да… Да, наверное, я это сделал. Я действительно это сделал. – Он произносит это так, будто только что осознал произошедшее.

– Ты должен сдаться полиции, – продолжает моя мать. – Мы должны попытаться помочь Кену.

Следующим звучит голос Брук:

– Ты не такой человек. Есть причина, по которой я никогда не заявляла на тебя в полицию. Я никогда не боялась тебя. У тебя просто были проблемы, вот и все, но ты не убийца.

– Очевидно, теперь я им являюсь, Брук, – отзывается Эван. – И тут есть большая проблема. Я только что признался в этом двум свидетелям. – Он смеется, как будто не может поверить в собственную глупость.

Я тоже не могу поверить в собственную глупость, потому что тянусь за телефоном. Есть риск, что я выдам себя, но я не могу позволить страху помешать мне обратиться за помощью.

Глаза Мэнди становятся круглыми, как луна. Я уверена, что она боится того же, что и я. К счастью, звуковых сигналов нет, но у меня так трясутся руки, что я боюсь уронить это чертово устройство. Я набираю текстовое сообщение – не могу позвонить, не могу говорить – и последнее сообщение, которое я отправила, было Джею, так что я продолжаю этот диалог.

Страх и ужас не мешают моим пальцам работать. Мне удается напечатать:

«Позвони в полицию».

Отправлено.

Следующее сообщение:

«911».

Отправлено.

Следующее сообщение:

«Убийство».

Отправлено.

– Что мне теперь делать? – спрашивает себя Эван.

Наверное, пить, потому что слышу звук глотка и еще больше хлюпанья.

– Позволь полиции разобраться с этим, Эван, – уговаривает его моя мама. – Ты не должен усугублять ситуацию.

– Усугублять?! – восклицает он. – Что может быть хуже, чем жизнь в тюрьме? Я не могу этого допустить.

– Мы ничего не скажем, – обещает Брук. – Это была самозащита. Мы поддержим твою версию.

– И я должен доверять тебе, Брук? Возможно, раньше ты меня и не боялась, но теперь ты чертовски боишься меня. Держу пари, ты захочешь, чтобы меня заперли навсегда. Я уверен в этом.

– Эван, что ты собираешься делать? – Голос моей мамы звучит встревоженно. Нет, скорее, он полон ужаса.

Я смотрю на Мэнди, которая жестом показывает мне проверить свой телефон. Конечно же, есть сообщение от Джея.

«Понял. Спрячься. Вызвал полицию».

Ладно, мне просто нужно несколько минут – я могу переждать.

Потом я слышу Эвана:

– Я понял, это будет Человек-жук… Этот мудак был здесь весь день. Они с Кеном сцепились. А вы двое появились в неподходящее время. Я намекну полиции на Человека-жука, и на этом все. Никто, кроме меня, не знает о Райли и Кене, так что у меня нет мотива.

– Эван, в твоих словах нет смысла, – убеждает мама. – Это безумный план, и он не сработает. Никогда не сработает.

– Черт, ты права, – соглашается Эван.

Тугой комок страха в моей груди чуть-чуть сдувается. Может быть, есть надежда.

– Но… это лучший план, который у меня есть. И единственный. Мне жаль, Алекс. Очень жаль.

В этот момент все замедляется. Я не могу видеть, что происходит в кабинете Кена, но я все слышу.

Брук говорит:

– Эван, ты не должен этого делать! Мы можем с этим разобраться. Ты не такой человек. Ты не убийца!

– Прости, Брук, это не то, чего я хотел. Я всегда буду любить тебя.

– Эван, НЕ-Е-Е-ЕТ! – кричит моя мама.

У меня перед глазами стоит ужасающая картина – Эван поднимает пистолет, направляя его на мою мать и Брук – готовьсь, цельсь, пли!

Мое тело и разум разделяются. Я протягиваю руку и снимаю со стены фотографию Логана в рамке, которую сто раз видела. Логан, одетый в свой лучший костюм для лакросса после какой-то крупной игры, обнимает дядю Кена за плечи, его длинные волосы блестят от пота.

Надеясь, что смогу ненадолго отвлечь внимание, дать маме и Брук еще одну секунду времени, я изо всех сил швыряю фотографию в рамке на пол перед дверью кабинета. Раздается громкий треск, и стекло, закрывающее изображение, разлетается на бесчисленные осколки.

Секундой позже я слышу стон Эвана, как будто ему причинили боль. Затем раздается другой звук, самый ужасный, останавливающий сердце, раздирающий душу звук, который я когда-либо слышала.

Раздаются выстрелы – один и следом второй.

Глава 52

Алекс приготовилась к смерти. Она понимала, что это произойдет в считаные мгновения. Она увидела жажду убийства в глазах Эвана, и одному богу известно, что текло по венам этого человека. Она видела, как он проглотил большую часть драгоценного виски Кена, и алкоголь, безусловно, плохо взаимодействовал с любыми наркотиками, которые, вероятно, были в организме Эвана.

Алекс предположила, что она могла бы наброситься на него. Или, может быть, ей стоит попытаться использовать одно из пресс-папье на книжном шкафу Кена в качестве