«Пепит?» — внутри у Гаро съежилось, но голос разума умолял не расспрашивать про это существо, спасшее им жизнь.

— А зачем ты нужен безмолвным? Они же наемники?

— Да, — устало подтвердил Ри. — У одного из них есть весомый повод меня прикончить, но вот кому я живым понадобился, ума не приложу.

— Если кто-то из вайши задумал тебя убить — копай могилу. — Гаро даже немного стало жаль этого юношу, ведь у них есть общее прошлое. И они оба пийран. А это что-то да значит. И несмотря на то, что он похитил ее и насильно удерживал в клетке, она начинала испытывать к нему интерес, и ей хотелось узнать его поближе. — Ты замерзнешь. Садись рядом.

Ри уговаривать не пришлось. Он подвинулся и присел на шкуру.

— Кстати, — в полушутку добавила Гаро, — если вайши не прибьет тебя сразу, можешь попросить у него перед смертью о чем захочешь, кроме мести заказчику убийства. Ты знал? — Она толкнула юношу локтем. — Спишь что ли?

— Нет, — отозвался полусонно Ри. — Очень хочется поскорее увидеться с Ангимаром. Я уверен: он поможет нам разобраться.

Гаро не стала надоедать с расспросами, она умолкла, поежившись и притеревшись к подсевшему Ри. Если этот Ангимар ответит хотя бы на пару вопросов, значит, она не зря тряслась в клетке и пережила кошмар на тропе в ущелье. Значит, она на верном пути, а их встреча не случайна. Мысли о побеге потихоньку отстали.

— Убила бы за кружку горячего чая, — прошептала она, и, не особо рассчитывая на ответ, спросила как бы между прочим: — Слушай, а откуда шрам у глаза?

Но Ри отозвался сразу, голос, правда, был заторможен, словно потихоньку извлекал из прошлого крупицы теплых воспоминаний:

— А, это… С отцом лису доставали из капкана… Рядом, в кустах, под пнем забились пятеро лисят, скулили жутко, плакались мамке. Ну мы и решили пожалеть ее и не забивать, отпустить решили… То есть я решил. Сам и освободил. Она меня и поцарапала в нескольких местах. Повезло еще…

Гаро спиной чувствовала, что Ри улыбается и невольно заулыбалась сама.

— Обычно парни рассказывают о своих шрамах другие истории, — иронично заметила она. — Более мужественные что ли… и более вымышленные.

— Не знал, — честно признался Ри. — Извини. В следующий раз обязательно что-нибудь выдумаю.

«А он милый», — подумала девушка, и улыбка на ее лице никак не желала исчезать.

Снаружи завывала вьюга.

* * *

Який Рог — так назвали пик самой высокой горы хребта Дургам. Он и вправду походил на рог: крючковатый, величавый, таящий в себе мощь и опасность. Снежные борозды морщинами украшали вершину и придавали ей царственности. Пик плавно расширялся и горделиво расправлял плечи, окаймлявшие долину горячих источников, где и жил Ангимар. Гора походила на замершего в задумчивости старца, широкоплечего мудреца, с опущенной головой в шлеме с одним рогом. Седина мыслей сдувалась ветром и шлейфом грациозно уносилась прочь. Но когда-то рогов было два. До гибели второй эпохи.

После падения красного карга, когда на Тэи разразился Катаклизм, а землю раздирали изнутри толчки божественного гнева, один рог откололся и свалился в долину, прочертив борозду, которую можно заметить и сейчас. Со временем потерявший величие высоты пик зарос буйной растительностью, его обжили птицы и один отшельник — Ангимар. В просторной пещере, образовавшейся под Рогом, он обустроил свое скромное жилище.

Когда Ри, пройдя с торговцем из Фета через Лебединое ущелье, увидел Ангимара впервые, он никак не ожидал, что старик, занимающийся виноделием в изоляции от людей, замкнутый в горах, будет выглядеть, как буйвол.

Косаль Таг был бы ростом лишь до плеч этому поистине огромному человеку. Если бы не добрый взгляд, вытянутое лицо с мясистыми складками и кривоватым носом могло бы напугать и заставить передумать о любом помысле против Ангимара. Лишь почти выпавшие седые волосы и множество морщин выдавали в нем мужчину, прожившего долгие гвальды. Но телом он походил на воина, в силах которого свернуть шею любому прихвостню Думрока.

И жилище у Ангимара было под стать хозяину: кусок скалы, громадный, мощный, нависающий подавляющим естеством. Рог застрял на самом верху пологого, живописного склона, острием указывая на своего собрата, оставшегося одиноко царствовать и будоражить своей неприступностью редкого гостя.

Ри прекрасно помнил первую фразу Ангимара, когда старец встретил их у Акульего хвоста, плоского каменного гребня, обласканного ветром и знаменующего выход из Лебединого ущелья.

— Коли налил в бокал вина — пей до дна, — выдал громоздкий отшельник приятным, мягким басом, согревающим слух. — Коли открыл рот — изволь говорить.

Старец был одет в просторный холщовый халат, подпоясан широким кушаком. На ногах утепленные сапоги, а спину покрывала толстая шкура белого двуглавого волка, обитавшего в Дургамах в незапамятные времена и давно вымершего. Держался этот тяжелый плащ на красных ремнях, застегнутых на груди, а шкуры обоих морд с черными дырами на месте глаз и оставленными верхними челюстями покоились погонами на плечах отшельника.

Да, он провел у Ангимара несколько дней, насилу заставив себя вырваться из тягучей пелены неторопливой жизни и бесконечного созерцания горных вершин. Пришлый червячок долга изъел душу и пнул. Но Ри остался бы и на больший срок. Возможно, навсегда. Здешний воздух пьянил. Рассказы отшельника о виноградной лозе сплетались в удивительный мирок, оторванный от внешней жизни, проблем и крови того, захребетного, мира.

Лоза связана в пучки и прижата к земле — готова к зимовке. Ровные ряды шпалер, сходящиеся внизу в одну точку, магнитили взгляд.

Ангимар часто вздыхал и произносил очередную многозначительную и одновременно пустую фразу, наблюдая за тем, как Ри тушуется и нервничает, ничего не понимая. Он просто так шутил, без зла, без издевки.

— Мир внутри, — говаривал винодел в те вечера, когда Ри делился с ним терзаниями, — его нет снаружи. Не береги хлама в душе. Прости себя.

— Но как же быть с теми, кто поступил со мной неправильно? Или поступит… — Ри ненавидел свою обиду на Таль Река, глодающую сердце.

— Если ты хочешь преумножать зло — уходи сейчас же! — воскликнул Ангимар, взмахнув руками в сторону скал. — Отпусти всех, кто гадит, зачем тебе их дерьмо?

— Но что мне делать? — Ри бессильно опустил голову.

— Ох, мальчик, — старик положил по-отечески руку на спину юноши, — ты многого о себе не знаешь. Возвращайся ко мне, когда найдешь того, кого ищешь, и я приоткрою тебе историю, общую для нас всех. Познавая мир, ты познаешь и себя.

— Иногда мне кажется, — угрюмо ответил Ри, — что та дорога, по которой я иду, требует большего мужества, чем у меня есть. А одно я знаю точно: я — не воин.

— Тебе стоит выиграть лишь один, главный бой, — хитро улыбнулся Ангимар, — и ты победишь в сотнях войн. Но война не приносит счастье и покой, — поверь мне, — уж я-то знаю.