— Что? — Эбель потерла руками горло.

— Ты о чем?

Подушечки пальцев запульсировали, будто Эбель прикоснулась к раскаленному чайнику. Руки горели. Она ничего не трогала, но было четкое ощущение, что пальцы ее бегают по странным шершавым линиям. Жгутам, вздувшимся венам, натянутым ниткам. И каждый раз прикосновение становилось горячее и горячее.

— Это невыносимо…

Эбель положила руки на Тимо. Она сжала его свитер, пробежала пальцами по каждому узелку и наконец коснулась шеи. Холодная кожа тут же остудила ее горячие пальцы.

— Умоляю тебя, бунтарка, — опять зазвучал голос Реджиса.

Тихий, глубокий, пронизывающий до костей.

— Эбель? — Тимо нежно коснулся ее лица. — У тебя жар?

Да, черт возьми, у нее был жар. Необузданный огонь, разгорающийся внутри. Странное желание, с которым невозможно было справиться. Желание касаться Тимо и чтобы он касался ее. Или…

— Не вспоминай меня…

…или желание, чтобы ее коснулся Реджис? Она не понимала, что происходит. Может, в стакане, который дал ей Ноа, было что-то подмешано? А может, это всего лишь сон? Точно. Она спит. Но тогда почему она так отчаянно впивается в Тимо? Почему не отпускает его?

Он лежал перед ней. Смотрел и ждал. И если бы не его мертвецки белая кожа, то он бы явно смущенно покраснел. Тимо поправил треснутые очки, но Эбель перехватила его руку. Он замер. И она тоже.

— Эбель? — прошептал он.

Черт, как же его голос был похож на шепот Реджиса. Лучше бы Тимо продолжал молчать, иначе еще одно слово — и она не сдержится.

— Ты никогда меня не простишь.

— Боже. — Эбель закрыла глаза.

В горле пересохло. Теперь горели не только пальцы рук, но и искусанные губы.

— Эй. — Тимо вытер большим пальцем выступающую из них кровь.

И Эбель не сдержалась. Она подтянулась к нему и почти что коснулась его кончика носа своим. Тимо не отодвинулся. Лишь нежно тронул подбородок и, приподняв его, посмотрел Эбель прямо в глаза.

— Кажется, я схожу с ума, — прошептала в губы Тимо Эбель.

— Кажется, мое сердце только что забилось вновь, — громко сглотнул он.

— Моя бунтарка.

Тимо потянулся к ней, но Эбель остановила его. Уперлась в грудь руками и громко сглотнула. Она не могла отдышаться. Не могла прийти в себя. Все это было неправильно. Все это надо было остановить прямо сейчас.

— Эбель? — Тимо непонимающе смотрел на нее. — Я что-то сделал не так?

Эбель выпуталась из его рук и вскочила с кровати.

— Мне… Мне надо идти.

— Куда?

— Может, он ждет меня на озере. Может, он еще там.

Эбель накинула кофту, даже не застегнув ее. Нацепила на ноги первые попавшиеся ботинки.

— Кто тебя ждет? — Тимо встал с кровати, поправляя на носу очки.

Его волосы были взъерошены. Очки спадали с носа, а руки, только что обнимавшие Эбель, не могли найти себе места. Он то прятал их в карманы, то просто размахивал ими. Эбель стало стыдно. Она хотела провалиться сквозь землю.

— Реджис. — Эбель коснулась ручки двери.

— Реджис? — удивился Тимо. — Реджис Фобс?

— Да. — Эбель остановилась.

— Он здесь? Он, черт возьми, в этой академии?

— Ты знаешь его? — Эбель отошла от двери.

— Конечно, знаю, — начал злиться Тимо. — Стой… Нет… Нет, нет, нет. Только не говори, что… — Он стиснул зубы. — Ты сейчас… Боже! Ты сейчас представляла его?

Эбель не хотела ему отвечать. Не хотела причинять ему боль.

— Ну конечно, — Тимо все понял и без нее. — На что я мог рассчитывать? Я же сраный мертвяк. Черт…

Он ударил ногой по тумбочке — с нее упала косметичка Соль.

— Тимо… — Эбель потянула к нему руку, но он отстранился.

— Как ты можешь, Эбель? Он же убийца! — выпалил Тимо.

— О чем ты?

Сердце Эбель забилось где-то в ушах.

— Посмотри, что он со мной сделал!

Тимо задрал свитер и оголил торс.

— Нет… — Эбель шагнула назад и, чуть не упав, схватилась за стул.

На теле Тимо была одна огромная рана. Круг с шестиконечной звездой, похожий на те, что оставлял маньяк на своих жертвах. Только символ посередине в этот раз был другим.

— Я не понимаю… — Эбель закрыла рот рукой. — Он не мог.

Она не хотела делать больно Тимо, но теперь больно было ей.

— Реджис Фобс убил меня.

— Нет, — ужаснулась она.

— Да! Реджис Фобс убил собственного брата! — Тимо был в гневе.

Взгляд Эбель опустел, и, обняв себя руками, она села на стул. Тимо замахнулся кулаком и, ударив об стену, оставил на ней след. Затем схватился за одеяло и сдернул его с кровати, перевернул тумбочку, пнул стопку книг и, взяв с подоконника горшок с кладбищенской землей, швырнул его об пол. Осколки разлетелись по углам. Один из них поцарапал ногу Эбель.

— Я не верю, что ты связалась с ним! — Тимо подошел к ней так близко, что Эбель показалось, еще чуть-чуть — и он ударит ее. — Как ты могла?!

— Я не знала… — Эбель давилась слезами.

Ей было страшно. Ей было чертовски больно.

— Не приближайся к нему, он опасен. Слышишь меня?

Эбель боялась взглянуть на Тимо.

— Я не верю.

Тимо усмехнулся и сделал шаг назад. Он поднял руки, будто сдается.

— Ладно, — его голос стал тише. — Ладно.

Он подошел к окну и открыл его.

— Прощай, Эбель. И помни, что друг может оказаться врагом.

— Стой! — Эбель рванула к нему, но он уже успел испариться. — Тимо… Не уходи.

Внизу его не было. Были лишь глубокая ночь, играющий с листьями ветер и летучие мыши, охотящиеся на светлячков.

Утром Эбель чувствовала себя ужасно. Будто вместо Тимо в окно прыгнула она и, разбившись, собрала себя по кусочкам. Кусок не лез в горло. От запаха еды