— Афинские драхмы устроят?

— Серебро? — удивился уаб.

— Да.

— Еще как! — согласился Яхмос. — Тогда так... Шетаит расположен возле Меридова озера.

— Озера? — переспросил Геродот. — Не в храме Птаха?

— Нет, — отрезал уаб.

Потом все-таки объяснил:

— У Осириса в Мемфисе недостаточно адептов, чтобы на их пожертвования можно было содержать отдельную усыпальницу. Без зерна или скота нельзя сделать ремонт, организовать праздник, достать масло для курильниц, смолу для факелов... А в храме Хут-ка-Птах закрома круглый год забиты пшеницей. Коров и овец столько, что после прогона стада или отары пойменные луга стоят голые как после налета саранчи... Поэтому жреческая коллегия Мемфиса передала шетаит в управление нашему храму. Долина Та-Ше на восток от Меридова озера тоже приписана к храму... Мы в шетаит перенесли часть свитков из храмовой крипты. Думаю, что твоя реликвия находится именно там...

Прочитав на лице галикарнасца недоверчивое выражение, он добавил:

— Сам понимаешь, хранить ее рядом с атрибутами Птаха было бы святотатством... Ты бы стал хранить анх Ра или уадж Исиды в храме Зевса?

Геродот отрицательно мотнул головой. Такое было трудно себе даже представить.

— Вот и мы не можем, — усмехнулся Яхмос. — Зато у нашего Осириса и вашего Диониса много общего — оба бога любили выпить. В общем так... Снаружи я тебя в шетаит провести не смогу. Возле входа всегда трутся нищие, калеки, всякий сброд, который сразу распознает в тебе чужестранца... Ночью они вповалку спят на ступенях святилища. Не приведи Птах вмешаются маджаи — все, мы пропали... Поэтому проберемся изнутри. Шетаит соединяется подземным проходом с мастабами ремесленников и торговцев. Пройдем по нему до усыпальницы. Я тебе покажу, где искать реликвию, а ты уже сам на месте разберешься... Но вот как ее вынести, скажу честно: не знаю.

Уаб развел руками.

Геродот задумался. Да и было над чем поломать голову, потому что предстоящее похищение обрастало непредвиденными помехами и осложнениями. Однако решимость спасти реликвию от этого не угасала.

Галикарнасец тряхнул головой — как-нибудь с помощью Зевса Карийского он с задачей справится.

В голосе зазвучал металл:

— Хорошо... Я понял.

— Тогда завтра на рассвете встречаемся здесь. Мне надо будет в шетаит отвезти масло для светильников, так что я приеду на повозке. Тебе повезло: старший уаб умер, а я временно его замещаю, поэтому все ключи у меня. Да... Не забудь взять серебро.

ГЛАВА 9

1

453 год до н.э.

Месяцы Паофи и Атир[53]

Мемфис. Фивы

Утром Геродот и Яхмос отправились на Меридово озеро.

Настес предложил галикарнасцу свою помощь, однако тот заявил, что Осирион охраняется маджаями, поэтому появление у входа святилища трех вооруженных бородачей вызовет никому не нужный переполох.

— Где он хоть находится? — спросил кариец.

Геродот лишь неопределенно махнул в сторону Фаюмского оазиса...

Солнце жгло немилосердно, поэтому галикарнасец то и дело прикладывал флягу к растрескавшимся губам. По барханам гуляла пыльная поземка, а молочно-голубое небо над головой казалось неимоверно далеким.

На склонах холмов причудливо вспучивались изгрызенные пустынными хамсинами скалы. Редкие солянки топорщили бледно-зеленые стебли. Перекрученные саксаулы зарывались корнями в горячий песок. Лощины зеленели осоковыми топями. В дрожащем над гнилой водой воздухе выгибали шеи фламинго.

Ослы семенили по утоптанной дороге под бряцанье колокольчика. Яхмос прикрыл горшки мокрой рогожей, которая высохла сразу, как только долину накрыла дневная жара. Поэтому жрец то и дело останавливался, чтобы намочить тряпку в болоте. Не дело везти в святилище прогорклое масло.

Виноградники сменялись хлопковыми полями и оливковыми рощами. Вода из разбухшего канала дотянулась до посадок. Уже почти лизала огороженные камнями делянки. Бесполезные во время паводка шадуфы целились шестом в небо посреди широких запруд.

По дороге Яхмос рассказал, что озеро имеет рукотворное происхождение.

На вопрос Геродота, куда же землекопы бросали выкопанную глину, он махнул на дорогу:

— А никуда... Несли в корзинах к Нилу вот по этой самой грунтовке, чтобы свалить в реку. Но отвал тут же размывало, потому что течение не оставит следа от любой кучи.

В полдень показалась облицованная известняковыми плитами пирамида Неферу-Птах, дочери фараона Аменемхета Третьего. Пирамида отца высилась в десятке стадиев к северу и казалась выше. Обе усыпальницы вырастали из обширного болота словно жерла морских вулканов.

В плавнях среди окон ряски, камышовых дебрей, зарослей осоки и миртовых кустов раскинули желтые листья-крылья ирисы, покачивались фиолетовые колосья плакун-травы, дикий рис вытягивал распушенные метелки.

Перед каждой из пирамид на гранитном троне восседал вельможа в царском клафте. Вода покрывала цоколи и даже ступни статуй, казалось, что они намеренно погрузили ноги в топь, чтобы отдохнуть от дневной жары. Геродот узнал в скульптурных изображениях того самого фараона из Мемфиса, возле статуи которого он встретился с Яхмосом.

Галикарнасец попробовал на глаз определить высоту пирамиды фараона. Для ориентира выбрал иву на ближайшем к ней клочке суши. Он даже охнул от удивления: получалось не меньше сорока оргий.

Некрополь занимал сухой пригорок между пирамидами и берегом Меридова озера. Бурые от времени мастабы грели кирпичные бока под полуденным солнцем.

Совсем древние гробницы, наполовину осыпавшиеся, наполовину занесенные песком походили